Истинный князь Дайхард, то несомненно, — слегка поклонился джентльмен, стараясь не отвести взгляд от моего лица.
Глаза — не только зеркало души, но и буквальное доказательство твоего статуса и крови. Первым же делом закажу очки.
— Это я и есть.
— Изволите путешествовать без багажа и семьи? — с еще одним поклоном поинтересовался встречающий, — Джейкоб Лейшковиц, ваше сиятельство. Второй секретарь графа Хайтауэра. Добро пожаловать в Чикаго.
— Изволю. Ведите, уважаемый.
Чикаго, особая зона в Объединенной Америке. Огромный, стремительно развивающийся город, в котором всё, так или иначе, принадлежит всемогущему Хайтауэру. Его слово — закон.
— Как это понимать, господин Лейшковиц? — спросил я, сидя в мобиле представительского класса, везущим нас по очень чистым улицам города.
— Уверяю, что буквально, — не задумываясь, ответил секретарь, но тут же поправился, — Граф не претендует на власть над всеми и каждым, но не дает им забыть, что они у него в гостях, не более того. Законы Чикаго мало чем отличаются от тех, что имеют место быть в других городах, но любое их нарушение воспринимается как покушение на власть его светлости. Тут есть один небольшой нюанс — чем выше статус того, кто совершил подобное, хм, покушение, тем острее будет реакция.
— То есть, стоит мне побезобразничать в ресторане… — с понимающей улыбкой протянул я.
— … в таком случае неудовольствие графа будет неизмеримо, — с самым серьезным видом кивнул его секретарь.
— Очень эффективная система, — похвалил я, умудрившись сильно удивить своего спутника, — Думается мне, бароны Иллинойса и Айовы сюда заглядывать не любят?
— Они считают этот город проклятым, ваше сиятельство, — позволил себе намек на улыбку Лейшковиц.
Что такое дракон? Это огромная летающая ящерица с бесконечным жизненным сроком, приблизительно таким же магическим резервом, и снабженная крайне отвратительным характером. Высокомерная склочная тварюга, готовая лезть в драку при малейшем вызове… в нормальных обстоятельствах, а уж когда она находится в своем логове, то все предыдущие качества можно умножать на два. Каким образом Общество нашло общий язык с этим летающим гадом — я не понимал, но, по страданию во взгляде рассказывающего мне это Герцога, имел представление, насколько это было сложно.
Единственное «но» — никто и никогда не называл Акстамелеха тупым, а это значит, что хозяин Чикаго прекрасно понимает, зачем ему подсовывают такого гостя.
— … я не против того, чтобы несколько мартышек со свербящими задницами сами сунулись ко мне в пасть, наживка, — скажет мне спустя полтора часа высокий здоровяк с феерически здоровенной рыжей гривой, — Но, чтобы я насладился их тупостью, а ты спас свою шкуру, тебе нужно послушно…
— Прежде чем я разозлюсь достаточно, чтобы проверить, насколько хорошо твоя шкура выдержит антимагические пули, дракон, — прервал я его, — Давай проясним пару вещей мирным способом? Или сразу перейдем к делу?
За дверью зала, в котором изволил меня принимать «лорд Хайтауэр», послышался грохот. Кажется, кто-то упал в обморок.
Рыжеволосый смерил меня долгим задумчивым взглядом, в котором мелькали отблески ярости.
— Не хочу громить собственный дом, — рыкнул он, — Я тебя выслушаю, если пообещаешь потом выйти из него!
«Чтобы я мог тебя сожрать»
Дом Акстамелеха — это Тауэр-холл, самый большой замок в мире. Натуральный город, сжатый несколькими кольцами стен. Когда-то он был невероятно красив и неприступен, а теперь просто внушает сложные, но сильные чувства. Особенно десятками противовоздушных скорострельных установок, натыканных на стенах и балконах. Дань гигантизму, нарциссизму и милитаризму выплачены с размахом.
— В своем величии, Акстамелех, ты замечаешь только глав Истинных родов, — размеренно проговорил я, — Тебе не нравится видеть повелителей миров…
— Не миров, а жалких бездомных паразитов! — еще сильнее взбесился здоровяк, до хруста сжимая кулаки.
— Да плевать, — благодушно махнул я рукой, — Мне Дарквилл рассказал. С обычными смертными ты с удовольствием играешь в игру смертных. Кланяешься королям и герцогам, улыбаешься дамам, вежлив и галантен. Тебя это смешит и развлекает. Есть такие люди, увлекающиеся мирмекологией, они держат дома муравейники, а у тебя вместо них люди и Чикаго. Я не против, каждый живёт так, как хочет. Но унижать себя я не позволю. Я прибыл к тебе не как проситель, и не нуждаюсь в твоей защите.
— Мне сказали другое… — ящер в облике человека прищурил глаза, почему-то успокаиваясь.
Красивый, засранец, подумалось мне. Слухи про то, что этот чешуйчатый гад редкостный бабник уже не казались такими уж слухами.
— Ты слишком могуч и властен, — оскалился я, — Предпочту разрабатывать средства массового поражения в другом месте. Здесь мне требуется просто выход для портала. Вот это место вполне можно именовать наживкой.
— Ты говоришь мне что делать?!! — аж заревел лорд Хайтауэр, выводя свой голос за пределы человеческого. Только мне показалось, что этот рев уже для острастки, а не из глубин души.
— Нет, я просто говорю. Уже сказал. А теперь, если тебе угодно, идём туда, где можно будет друг друга поубивать без проблем.
Дракона я не боялся, просто потому что тут уже мешалась собственная гордыня и упертость. Акстамелех могущественная и ревнивая тварь, терпеть ненавидящая тех, у кого есть то, чего нет у него, мы бы с ним в любом случае не подружились бы, это мне Дарквилл сказал сразу. Единственная возможность наладить с ним нормальный контакт была в отстаивании собственного статуса. Проблема? Безусловно. Но только любой, даже самый отбитый член Общества сто раз подумает, перед тем как сунется к этому крылатому говнюку. Риск вызвать ненависть древнего ящера слишком высок.
— Ты похож на эту скользкую гниду, Дракариса, — внезапно совсем остыл двухметровый верзила, выглядевший до этого так, будто готов был на меня кинуться здесь и сейчас, — У той твари было полно неприятных сюрпризов…
— Могущество, гордость, мерзкий характер, — ухмыльнулся я, — Всё всегда идёт вместе.
— Удиви меня, — подумав, потребовал дракон, — Покажи один из своих сюрпризов. Тогда я заберу назад свои обидные слова, и мы продолжим общение. Уважительно, человек.
— Это намного лучше, чем драка с драконом в его доме, — кивнул я, снимая со стола подсвечник и замораживая её Методой Сильверхеймов, — Вот.
Куски ставшего невероятно хрупким металла, падая на паркет, разбивались в мелкое крошево. Отряхнув руки, я прогнал по ним своё электричество, сбросив разряды, а затем уставился на молча наблюдавшего Акстамелеха. Хорошо, когда такой Методой можно пользоваться без
