– Так кого из родственников вы хотели предложить мне в мужья? – нашла в себе силы спросить я.
– Зачем вам мои племянники и кузены? – покачал головой граф. – Этим мальчишкам нечего вам предложить. Всё, что им нужно, это лёгкие развлечения, а не ответственный поступок. Молодёжь сейчас слишком несознательная. Честь рода для них пустой звук. Вам в вашей непростой ситуации с внезапным наследством нужен опытный союзник. Человек, который поможет решить все финансовые проблемы, кто поддержит в трудную минуту и, может быть, даже растопит ваше заледеневшее сердечко…
Я вздрогнула, когда губы графа коснулись моей руки и стали осыпать её невесомыми поцелуями. В голову сразу закрались нехорошие мысли:
– Вы на кого намекаете?
– О, Эмеран, – поднял он голову и одарил искушающим взглядом, – я вовсе не намекаю, а спрашиваю прямо. Вы согласны стать моей женой?
Что? Я не ослышалась?
– А что по этому поводу думает ваша супруга? – тут же спросила я.
– Супруга? – удивился граф. – Я в разводе. Уже месяц как. А вы разве не знали?
– До Камфуни светские сплетни доходят с большим опозданием…
Проклятье, так и знала, что где-то будет подвох. Лучше бы граф сосватал мне своего племянника, а не предлагал собственную кандидатуру. Да ещё на яхте посреди моря. Помню, два года назад в столице судачили о том, как он выкрал невесту своего приятеля виконта Алар-Буше из глухой деревни, где тот прятал её от графа, а потом увёз в своё поместье на западном побережье, где сделал девушку своей любовницей и пару месяцев не выпускал её из своих владений. После такого от графа Гардельского всего можно ожидать.
– Вы обещали, что ничего против моей воли на этой яхте не случится, – сказала я.
– Эмеран, вам нечего бояться.
– Я не боюсь, а напоминаю. И раз уж вы спросили, отвечу сразу. Нет, быть женой не согласна. И да, хочу обратно на Камфуни. Распорядитесь, чтобы яхту развернули.
– Эмеран, я прекрасно понимаю вашу растерянность, – продолжал он убаюкивать меня своим спокойным голосом. – Мне уже сорок три, а вы ещё так молоды.
– Ну что вы, мне кажется, я для вас уже старовата.
– Шутница, – улыбнулся он и снова подвинулся ближе ко мне. – Неужели я кажусь вам стариком?
– Вы выглядите неплохо для своих лет, очень даже неплохо, – честно ответила я. – Но разве это имеет значение?
– А что имеет? Пропасть в девятнадцать лет между нами? Поверьте, она преодолима. Дайте только шанс, и я докажу вам, что нет ничего невозможного.
Девятнадцать лет… Кумир моего детства – тромская путешественница Шела Крог – вышла замуж за человека на семнадцать лет её старше, и, собственно, после этого перестала быть путешественницей. Она превратилась в наседку, прикованную к дому и детям, и о великих свершениях больше не помышляла. А ведь когда-то стала первой женщиной, достигшей оси мира…
Я имела неосторожность задуматься, и моё молчание не осталось незамеченным. Не знаю почему, но граф решил, что тишина есть знак согласия и потянулся ко мне, чтобы запечатлеть невесомый поцелуй на шее. Я поспешила подняться с места и пересесть на другой диван, чтобы сообщить:
– Не знаю, кто сказал вам, что дочь герцога Бланшарского романтическая дурочка, которая не знает жизни, но этот человек вас жестоко обманул.
– Простите, кажется, я поспешил, – нехотя заключил граф, чтобы снова начать искушать меня своим пронзительным взглядом.
– Вы забыли сказать о самом главном. Зачем вам нужна маркиза Мартельская в качестве жены? Только не надо этих сказок про опору и поддержку. Я уже взрослая девочка, про договорные браки наслышана.
– Раз так, хорошо, я скажу. Скажу о том, для чего маркизе Мартельской необходим я. Я имею неплохой доход с арендных земель, владею виноградниками и сыроварнями на юге, доходными домами в столице, располагаю пассивным доходом с банковских счетов. Если вы так мечтаете заняться производством цветной фотобумаги, я исполню вашу мечту. Как моя жена вы ни в чём не будете нуждаться. И изнурять себя работой вам тоже не потребуется.
– Взамен вам нужно только одно – чтобы я родила вам сына?
– Можно двух, – тут же отреагировал граф. – И ещё дочку.
– Зачем вам вообще дети? – не могла я взять в толк. – У вас же есть дочь от первого брак и сын от второго. Сын рано или поздно унаследует ваш титул. Зачем вам ещё наследник?
– Не просто наследник, а будущий герцог Бланшарский.
– Вот именно. Зачем он вам?
– Но ведь вы же умная девушка, Эмеран. Вы не можете не понимать, что на вас род Бланмартелей прервётся. Вы последняя носительница вашей некогда славной фамилии. Печально, но с этим уже ничего не поделать. Герцоги Бланшарские и маркизы Мартельские после вас будут носить совершенно иную фамилию.
– Гардельян, например.
– Не самый плохой вариант. Мой старший сын после моей смерти будет графом Гардельским, и на ваши титулы он не сможет претендовать. Герцогский титул унаследует наш с вами сын.
– И никто из ваших отпрысков не будет обижен. Все при титулах, землях и отцовском капитале. А Гардельяны возвысятся из графов сразу в герцоги.
– Вы очень верно всё поняли, – многообещающе улыбнулся он и добавил. – Уверяю, наш с вами сын ни в чём не будет нуждаться. Помимо вашего герцогства и маркизата у него будет достойное денежное содержание от меня. Захочет, воспользуется капиталом и вернёт утраченные Бланмартелями земли. В этом же состоит заветная мечта вашего отца?
– В этом, – согласилась я и добавила. – Только кто вам сказал, что я её разделяю?
Граф замолк и пристально посмотрел на меня, словно изучая.
– Знаете, – решила пояснить я, – когда погиб Лориан, я только и слышала от родителей, что я единственная наследница, что я последняя из Бланмартелей, что я должна, должна, должна… Двадцать три года им ничего от меня не было нужно, а тут свет клином сошёлся на моём будущем муже. А ведь у меня ещё десять месяцев назад был жених. Пилот из того же лётного отряда, что и Лориан. Такой же добрый, отзывчивый, с большим сердцем. Сильный, смелый и безумно в меня влюблённый. Как и я в него. Или это была просто животная страсть? Неважно. Главное, родители знали о наших с Леоном отношениях, но только после гибели Лориана в первый раз соизволили поинтересоваться, из какой же семьи происходит мой жених. А из самой простой. Нетитулованной, неаристократической. И вот тогда случился скандал. Меня начали уверять, что маркиза Мартельская не может быть женой простолюдина, что это кощунственно, наши предки перевернутся в гробах, солнце остановится, а земля налетит на свою ось. На это я зачитала выдержки из закона о наследовании титулов. Там чётко сказано – неважно, кто муж, только дети получат причитающиеся им титулы. Видимо, не убедила. А потом случилось то, что случилось. Не знаю, действительно ли Леон перебрал с друзьями в баре и по своей воле притащил на свою квартиру лахудру из кабаре, а потом случайно не закрыл входную дверь, чтобы я утром вошла и увидела их в одной постели. Может, всё так и было, но что-то подсказывает, что это мои родители подкупили приятелей Леона, чтобы они его напоили и уложили в одну койку с той певичкой. Хотя, какая теперь разница. Леон ничего про ту ночь не помнит и чувствует себя подлецом. Я чувствую себя дрянью, потому что до сих пор не могу понять, кому и что должна в первую очередь. Все несчастны, все страдают, а родители ждут от меня правильного решения. И знаете, я ведь его уже давно нашла.
