— Вчера мы победили! — заявил молодой. — Победили так, что даже красные плащи драпали!
— Поздравляю, — северянин ухмыльнулся. — Не сомневаюсь, что это была великая победа, а главное, честная. Победить такого врага в открытом бою дорогого стоит.
Аниссары нахмурились и смотрели исподлобья. Они не считают, что победили честно, догадался Людвиг. Мало чести, чтобы стрелять по врагу из укрытий, особенно для воинов, любящих манёвренный бой и стремительные атаки.
— Ещё одно слово, нордер, и мы тебя сожжём прямо здесь, — медленно произнёс гаптман.
Эйнар замолчал. На висках заблестел пот. Но надо доделывать то, что начато. Другого шанса не будет.
— Честный бой, да, я сам видел, — сказал Людвиг. — Всю работу сделали королевские стрелки, а вы засели за своими заборами и телегами, боялись носа казать.
— Замолчи. — У гаптмана задёргалось веко.
Пять пистолетов, направленных в лицо. Сейчас кто-нибудь не выдержит и выстрелит. Может ещё не поздно попросить пощады? Ненависть в глазах аниссаров колет не хуже копий. Страх так сжал живот, что слова не шли. Но Эйнар пришёл в себя.
— И не удивительно. Красные плащи всегда гоняли аниссаров. Каждому известно, что при виде рыцаря Огня любой аниссар сразу удирает в свои пустоши.
— А что ещё ожидать от тех, кто обрёк на смерть старого короля Пепла, — добавил Людвиг.
— Молчать! — взревел гаптман.
Командир аниссаров оскалил зубы и смотрел с таким холодом, будто хотел прожечь льдом насквозь. Но вместо того, чтобы стрелять, гаптман вздохнул и вытер покрасневшее лицо.
— Замолчите оба, — тихим, чуть дрожащим голосом, сказал он. — Смерть старого короля — наш позор, но вчера мы искупили это. Война меняется. Тот, кто этого не понимает, станет кормом для червей. А мы понимаем и доказали это. Вчера мы одолели самого опасного нашего врага. Врага, который не проиграл ни одного боя за сотни лет. Даже Левиафан не смог вас победить, а мы смогли. Мы воспользовались нашими сильными сторонами и не дали воспользоваться слабыми. Это наша тактика и мы вынуждены изменяться, чтобы победить, пусть в этом и нет чести. Такова цена нашей клятвы и она нам дорого обходится. У нас нет ничего, кроме клятв.
Аниссары кивали, но бушующая в их глазах ярость не успокаивалась.
— Но это лишь одна победа. Когда противник вернётся, мы должны доказать, что она не была случайностью. Но нужно уважать врага, даже такого, как вы. И сегодня мы почтим память погибших. Мы принимаем твой вызов. Кто будет от нас?
Аниссары разом загалдели.
— Тихо! Кто-то один, или я выйду сам.
— Я! — выкрикнул аниссар с бородкой и гордо выпрямился. — Ежи был мне, как брат! Я отомщу за него. Ещё раз!
— Ты справишься, Мирко! — сказал лысый и похлопал бородатого по плечу. — Попробуй взять сопляка живым, чтобы не думал, что легко отделался.
— Будет несложно, — седой захохотал. — Он едва на ногах стоит, рука ещё сломана. Он что, будет драться левой?
— Значит выйдет Мирко, — заключил гаптман. — Когда он победит, мы забираем нордера и то, что останется от красного плаща. Если победит красный плащ, мы отпускаем вас двоих.
— Поклянитесь! — потребовал Эйнар. — Поклянитесь на своих кольцах!
Аниссары переглянулись. Гаптман сорвал кольцо со шнурка на шее и надел на левую руку. Остальные аниссары повторили за командиром.
— Как наши души подчинены бесконечному циклу жизни и смерти, как наши помыслы стремятся избежать ошибок прошлого, так и наши кольца свидетельствуют о наших клятвах. Мы не снимем кольца, пока не исполнится клятва. Если красный плащ победит, он и его товарищ уйдут с этого поля живыми. Если победим мы, — гаптман посмотрел Людвигу в глаза, потом перевёл взгляд на Эйнара. — Вы позавидуете мёртвым. Особенно ты, крыса. Если красный плащ умрёт, тебе достанется за двоих.
Глава 1.4
Аниссар по имени Мирко снял бархатную куртку и разминался, размахивая саблей. Каждый свист острого клинка заставлял сердце Людвига замирать. А они ещё даже не начали драться.
— Выглядит свирепым, — сказал Эйнар и вздохнул. — А ты здорово придумал. Аниссары помешаны на чести. Если победишь, от нас мух будут отгонять, пока не уйдём, вот увидишь.
Людвиг фыркнул и они рассмеялись вдвоём. Всё же это лучше, чем трястись от страха. Но северянин прав, Мирко выглядит свирепым.
— По правде, я думал, что они нас застрелят, — продолжил Эйнар.
— Значит, нам повезло?
— Это как посмотреть. Тебя-то он может и зарубит, а на мне они отыграются. Вот не хотел же в той хижине останавливаться.
Значит, теперь Людвиг отвечает не только за себя, но и за человека, который не выдавал спутника врагу. Почему? Из-за награды? Вряд ли.
Они стояли у чёрной хижины, на ровной, покрытой песком площадке. Идеальную ровность портят борозды, идущие к воротам. Эйнар прислонился к ним спиной и пытался показать, что не боится. Это бы сработало, если не смертельно бледное лицо и трясущаяся рука.
Рейм предупреждал Людвига о настоящих поединках, но сейчас в голове нет ничего, кроме любимой поговорки мастера: главное в фехтовании — работа ногами. Казалось бы, ещё один бой, сколько поединков он устраивал вместе со старым мастером. Вот только учитель не пытался убить ученика.
— Наверное, надо тебя подбодрить, — Эйнар побледнел ещё больше.
Кто кого должен подбадривать? Нордер о чём-то задумался, потом медленно улыбнулся.
— Придумал!
— Что?
— Если победишь, я проведу тебя до порта.
— До порта? — переспросил Людвиг, не веря своим ушам. — Правда?
— Правда.
— Я… я даже не знаю, что и сказать.
— Просто заруби ублюдка. А дальше пусть у меня голова болит, как от тебя избавиться.
— Спасибо, Эйнар, я не подведу. Думаю, ты хороший человек.
— То ещё дерьмо, — северянин ухмыльнулся.
Людвиг вытащил меч и осмотрел полированный острый клинок. Когда-то не мог дождаться, чтобы пустить его в ход. Рейм сам рисовал чертёж оружия. Учитель предпочитал колющие удары и меч предназначен для них, но рыцарю приходится и рубить, поэтому клинок достаточно широкий. Тяжёлое оружие для войны, а не для придворного костюма. Людвиг кивнул Эйнару и пошёл в центр площадки. Вряд ли получится победить, но нужно постараться.
— Нордер, ты что там задумал? — спросил гаптман. — Отойди оттуда!
Северянин вздохнул и отошёл от чёрной хижины, демонстративно держа руки на виду.
Людвиг прошёлся взад и вперёд. Стёртые пятки немного беспокоили, но терпеть можно. Он вытащил правую руку из перевязи, чтобы не мешала, и поглубже натянул перчатку на левой. Табличка с рыцарем осталась висеть на кирасе. Пусть остаётся, на счастье.
