до нас.
Арата не солгала. Дождь забарабанил по обшивке спустя четверть часа. К тому времени Юфемии, наконец, удалось не без помощи вампирши подняться. Она сразу же решила, что не будет смотреть умершей в лицо, потому схватила старую служанку за ноги. Вместе они вытащили труп из спального мешка. Арата забрала у умершей верхнюю одежду и, явно не беспокоясь о предрассудках, облачилась в форму служанки. Юфемия была рада тому, что в темноте каюты могла лишь слышать шорох, да замечать тени движений. Её уже мутило из-за морской болезни и жестокого убийства, но равнодушный цинизм вампирши вызывал почти нестерпимое тошнотворное отвращение. Юфемии всё труднее было сдерживать позывы, и она старалась как можно глубже дышать.
«Это ночной кошмар! Всего лишь дурной сон, и я вот-вот проснусь!» — пыталась успокаивать себя принцесса. Однако жуткий сон и не думал развеиваться.
Арата прекрасно ориентировалась в темноте и, похоже, неплохо изучила корабль. Они выбрались на палубу и в самом деле никого не встретили по пути. Только здесь, в призрачном свете кормового фонаря, Юфемия смогла разглядеть вампиршу. У Араты были тонкие благородные черты, выдающие в ней представительницу высшего сословия. Мертвенная кожа казалась тоньше и светлее драгоценной рисовой бумаги из-за сильного контраста с черными, как смоль, волосами, собранными в высокую причёску и украшенными серебристыми заколками. Если бы вампирша не двигалась, её легко было спутать с мраморной статуей или огромной фарфоровой куклой искусной работы, и тем ужаснее выглядели ало-лиловые глаза и хищный оскал с кровавыми потёками. Тонкие струйки тянулись от острых чуть выступающих клыков к подбородку.
— Вам стоит стереть остатки крови, — тихо произнесла Юфемия, опуская взгляд и не осмеливаясь больше смотреть вампирше в лицо.
Арата лишь хмыкнула и, поймав ладонью крупные дождевые капли, растёрла остатки кровавой трапезы по бледной коже.
Остановившись у борта, им пришлось в последний раз напрячься и приподнять тяжёлое тело. У Юфемии тряслись руки от напряжения и непривычной физической нагрузки. К счастью, Арата оказалась куда более проворной и выносливой. Она практически в одиночку затащила труп на толстые перила и столкнула тело в воду. Всплеск воды потонул в монотонном гуле свирепеющего зимнего дождя. Колючие холодные струи потекли за шиворот, жестко хлестая по щекам. Ветер усиливался, заставляя противно скрипеть старые мачты. Больше всего Юфемии хотелось просто закрыть глаза и проснуться в собственных покоях. Всё происходящее казалось ей совершенно диким и нереальным. Но даже после того, как Юфемия зажмурилась и ущипнула себя, ничего так и не изменилось. Она всё ещё стояла под проливным дождём на палубе брига, а напротив, хищно ощерив клыки, находилась вампирша.
— А вы не так уж слабы и беспомощны, как показалось на первый взгляд, Ваше Высочество! — с насмешкой заявила она, а затем, подхватывая Юфемию за талию, потянула за собой и добавила: — Думаю, мы и в самом деле поладим…
Принцесса покорно подчинилась, позволяя вампирше отвести её в каюту, и, только вновь оказавшись в койке, с ужасом осознала, насколько опасен оказался тот путь, на который она вступила.
«Надеюсь, ты не переоценила меня, матушка!» — дрожа под тонким одеялом, подумала Юфемия и в бессилии закрыла глаза.
*принц Андреас — дядя Юфемии, его история рассказана в романе «Пламенный цветок».
**посланники Рэбэнуса — птицы, приносящие дурные вести.
***Ёрла — официальная столица Ю
Глава II. Колючий шиповник
Ю, резиденция правителей, серп растущего Янгоса
Этот бал без сомнения претендовал стать самым грандиозным со времён Последней Войны Драконов. Если слухи не врали, в резиденцию съехались несколько сотен девушек из всех возможных кланов, а так же дочери всех вельмож и даже уважаемых торговцев.
— Поверить не могу, что ты так популярен, братец! — Марианна — смуглый миловидный подросток, всё ещё вынужденная носить детские платья — тряхнула выбившимися из причёски блестящими чёрными локонами и поморщилась, наблюдая за тем, как подъезжают к главному входу бесчисленные дорогие экипажи, роскошные кареты и повозки всех мастей.
Марселу нахмурил брови. Слова сестры всерьёз беспокоили: он и сам не ожидал такого ажиотажа. Бал был всего лишь данью традиции, и в прошлый раз, когда место правителя занимал отец Марселу, тот мало чем отличался от обычного светского приёма. Почему же к нему съехалось целое полчище девиц?
— Они, верно, все сошли с ума! — недовольно цыкнула Марианна и снова поморщилась. — Демон же меня дёрнул поспорить с этой стервой Эми, что к такому рохле, как ты, невест ещё придётся уговаривать приехать!
Марселу попытался вспомнить, кем могла быть упомянутая сестрой девица, но быстро сдался. В последние годы он совсем не интересовался ни жизнью Марианны, ни придворными дамами, ни прочей светской ерундой. Бессмысленным приёмам и встречам Марселу предпочитал книги и почти не вылезал из дворцовой библиотеки. Исключение составляли лишь тренировки, во время которых он порой встречался со своей язвительной сестрёнкой, встречи с отцом на советах и вылазки за целебными травами — его официальное прикрытие на время полнолуний. Марселу не желал рисковать и выпускал свою звериную сущность подальше от дворца.
— Народ Ю, конечно, не восстанет, если всем станет известно, что правители вновь вернули своё звериное обличие, но это не то, чем стоит кичиться, — любил приговаривать отец, и Марселу отнесся к его словам очень серьёзно, потому и старался охранять семейную тайну. Именно это и заставляло его придерживаться образа книжного червя и прикидываться слабаком перед остающейся в неведенье сестрой.
— На что же ты поспорила? — Марселу и в самом деле было любопытно. Его гордой сестрёнке, похоже, впервые утерли нос — событие из ряда вон!
— Теперь мне придётся танцевать с каждым, кто пригласит! — Марианна скорчила жуткую гримасу, выражающее искреннее отвращение и нервно оправила ненавистные ей юбки. Сестрица терпеть не могла платья, предпочитая более практичные одежды. Возможно, виной тому были пылкий неукротимый нрав и безусловная любовь к боевым искусствам, которые Марианна практиковала с самого раннего детства, проявляя, к слову, в них недюжинный талант. Это обстоятельство в своё время вызвало немало неприятных слухов и разговоров. Слуги частенько шептались за спинами, что детям правителя стоило бы поменяться: из скромного и прилежного Марселу вышла бы идеальная благопристойная принцесса, тогда как бойкая Марианна прекрасно вписывалась в образ отважного и решительного принца. И только хот-рейм(*) жестко пресекал подобные наговоры, мудро позволяя своим детям быть самими собой.
— Как жестоко! — Марселу попытался скрыть улыбку, чем ещё сильнее разозлил сестру.
— Вообще-то ты мог бы меня и спасти! — Марианна злобно зыркнула в его сторону.
— И как же?
Марианна спешно отошла от окна
