class="p1">Спенсер сочувствовал ему от всей души. Сама по себе утрата изумруда была большим несчастьем, но неужели помимо него несчастного отца ожидает еще большее горе, разочарование в дочери?
Наконец, Гекзам поднялся с кресла и заходил по комнате.
– Мы были так наивны, – усмехнулся он, – что думали сразу разгадать в чем дело, а между тем, наоборот тайна стала лишь еще запутаннее. Каким образом известно горничной моей дочери то, что она сейчас сказала?
После того, что только что произошло, Спенсер счел необходимым повторить своему другу все подробности минувшей ночи, стараясь как можно яснее осветить поведение Марты.
– Поверьте мне, – закончил он, – что она будет всеми силами стараться повредить своей госпоже и не остановится для этого ни перед чем. Что же касается Брердана, то я уверен, что он сыграл в этой истории гораздо более существенную роль, чем вы думаете.
Из груди Гекзама вырвался глухой стон.
– Страшно сознаться, но я начинаю думать, что вы правы, Спенсер, – сказал он. – Но, если Брердан действительно принимал участие в похищении, я сумею наказать его должным образом. На этот раз меня уже не остановит память об его отце. Я и так был слишком терпелив.
Зловещая ночь
Марта была чрезвычайно довольна собой и своим поведением в кабинете лорда Гекзама. Главным образом ее радовала победа над Спенсером. Она не могла ему простить оскорбления, которое он высказал в ее адрес, встретив ее у дверей того же кабинета, вчера вечером.
Все её сведения о Брердане отчасти были получены при подслушивании, отчасти результатом её собственной догадливости. До минувшей ночи ее никто не подозревал, но несколько минут, проведенных у двери леди Мильдред, дали ей в руки грозное оружие против молодой девушки.
Ей стало известно, что на другой день, Брердан должен был увидеться с леди Мильдред, в девять часов вечера в её спальной комнате, окно которой, расположенное на первом этаже, выходило прямо в сад.
Леди Мильдред, ссылаясь на плохое самочувствие, на протяжении всего дня не выходила из своей спальни, но к обеду она спустилась в столовую и прилагала все усилия, пытаясь казаться веселой. Тем не менее, лорд Гекзам заметил, что она почти не касалась пищи, точно также, как Спенсер невольно обратил внимание, что она все время не спускала глаз с часов.
После обеда она сразу изъявила желание уйти к себе.
– Тебе надо немного развлечься, дитя мое, – пытался ласково удержать ее Гекзам. – Пойдем с нами в гостиную.
– Конечно, посидите с нами, – поспешно подхватил Спенсер, – это для вас гораздо полезнее, чем сидеть одной у себя в комнате.
Она снова, как бы невольно, взглянула на часы. Спенсер поймал этот взгляд, и его сердце болезненно сжалось.
Неужели Марта сказала правду и свидание с Брерданом должно случиться сегодня вечером?
Та же мысль мелькнула в голове лорда Гекзама и он с необычайной для него настойчивостью, стал уговаривать молодую девушку составить им компанию.
– Наконец, если ты не хочешь посидеть с нами в гостиной, – сказал он, – мы можем пройти в твою комнату. Спенсер простит нас, так как знает, как ты любишь именно свой уголок.
– Нет, нет! – поспешно воскликнула леди Мильдред, – только не в мою комнату. Пойдемте лучше в гостиную.
Она взяла отца под руку, и мы все втроем прошли в большую холодную гостиную, выходившую, также как спальня леди Мильдред, окнами в сад.
Оба мужчины наперебой старались, развлечь разговором молодую девушку, но все их усилия были тщетны, она отвечала невпопад, и было видно, что мыслями она далеко.
Спенсер не переставал пристально наблюдать за ней, и от него не укрылось, что она то и дело посматривала на часы, а волнение её становилось все более и более заметным по мере того, как часовая стрелка приближалась к девяти. Спенсер понял, что Марта была права, Милли действительно кого-то ждала. Сомнений не было. Когда часы пробили девять ударов, она поднялась с места, и еще раз взглянув на циферблат взглядом загнанного, попавшего в засаду зверя, растерянно произнесла:
– Я… я пойду к себе, мне пора.
– В таком случае я провожу тебя до твоей комнаты, – сказал отец. – Ты едва держишься на ногах.
– Благодарю вас, папа, – твердо сказала она. – Я – смогу дойти сама. Тем более, что меня уже ждет Марта и, если понадобится, поможет мне дойти. Спокойной ночи. Не провожайте меня.
Она хотела его поцеловать, но лорд Гекзам сделал вид, что не заметил этого и взяв ее за руку осторожно повел к двери, закрыв последнюю за собой.
Несколько минут спустя он вернулся в гостиную, смущенный и расстроенный, признавшись Спенсеру, что его сильно тревожит необъяснимое поведение дочери, душу которой, как ему казалось, до сих пор он читал, как раскрытую книгу. Видно было, что даже разговор об этом был для него совершенно невыносимым и потому мало-помалу он переключился на другую тему.
Вдруг громкий, пронзительный крик, скорее вопль ужаса прорезал мирную тишину задремавшего дома и заставил вздрогнуть собеседников.
– Боже мой! – воскликнул лорд Гекзам. – Это голос Милли!
– Из ее спальни! – добавил Спенсер.
В одно мгновенье они оба бросились к двери и ворвались в ее комнату. Там была полнейшая темень. Спенсер, дрожа от волнения, тщетно старался зажечь спичку, чиркая ее с обратной стороны.
– Зажгите электрический свет, – закричал, задыхаясь от волнения, Гекзам, забывая, что Спенсер никогда не был в этой комнате и не знает, где находится выключатель.
Наконец, ему самому удалось нащупать провод и яркий электрический свет залил спальню. Им представилась ужасная картина. Молодая девушка лежала на ковре. Забыв обо всем остальном, Спенсер упал рядом с ней на колени, и осторожно приподнял голову, убедившись, что она была жива, но без сознания. Он облегченно вздохнул. Как раз в эту минуту до него донесся испуганный возглас Гекзама. Он обернулся и увидел лежавший на ковре в стороне от него труп мужчины.
– Посмотрите, кто это? – неестественным голосом прошептал Гекзам.
Спенсер, не медля ни минуты, осторожно опустил на ковер белокурую головку Милли и подойдя к Гекзаму, остановился у ног распростёртого на полу трупа.
– Он умер! – промолвил, наконец, Гекзам.
– Его убили! – прошептал Спенсер. – Видите, у него в груди торчит кинжал.
Наступило тяжелое молчание.
Ни одному, ни другому не пришло в голову, заглянуть в лицо убитому. Наконец, мало-помалу придя в себя, лорд Гекзам нагнулся к трупу и произнес сразу изменившимся, чужим голосом:
– Это Брердан!
– Я знал этого человека, но под другим именем, – сказал Спенсер. – Он проходил вместе со мной военную службу, но был исключен. Его считали давно умершим.
Лорд Гекзам взглянул на дочь и заметив, что она приходит в себя, бросился к ней, забыв обо всем окружающем.
– Говори, дитя мое, говори, – шептал он, прижимая ее к сердцу, – расскажи нам, что здесь произошло. Что здесь делал этот человек? Как он очутился у тебя?..
– Он пришел повидаться со мной, – прошептала она чуть слышно. – Это мой муж!
Загадочное убийство
Как это ни странно, но эта новость показалась обоим мужчинам не столь шокирующей в сравнении с событиями последних суток. Гекзам уже дошел до того состояния, когда человек перестает чему-нибудь удивляться. Что касается Спенсера, то он почувствовал невольную радость при мысли, что препятствие, отдалявшее его от молодой девушки, устранено. Он давно уже подозревал о существования соперника и теперь этот соперник уступил ему дорогу. Стараясь заглушить в себе эти эгоистичные мысли, он взглянул на лежавший перед ним труп, и им сразу овладело сознание грозящей всем им опасности. Надо было действовать как можно скорее. Пройдет несколько минут и весь дом узнает о происшедшей здесь драме.
Отдавая себе отчет о положении вещей, Гекзам и Спенсер подошли
