за шкирку другого рядового, пресекая попытку к бегству, и швырнул беднягу на землю, лицом в сторону окопа. — Кто отступит без приказа — расстреляю к чертовой матери! Стоять насмерть!
Ну, вот как их можно было бросить? Чем им отбиваться от немчуры? Пистолетами от "Пантер"? Автоматами от "Тигров"? Даже не смешно. Если не вмешаться, эту линию обороны сомнут задолго до прихода подкрепления. Большую часть самоходок, большую часть противотанковых опорных пунктов с пушками уничтожили, в противотанковых рвах после артподготовки и бомбардировки появилась куча лазеек. А минные поля? Даже танкетки для разминировантя пускать не обязательно.
Диверсант против жизни товарищей. Вроде бы, пренебрегать выполнением прямого приказа недопустимо, но и своих нельзя бросать. "Сам погибай, а товарища выручай!" — вспомнилась фраза с армейского плаката, который Везденецкий помнил ещё со срочной службы.
"Да гори оно всё синим пламенем!" — решился Везденецкий, рванув к окопу. Пока мчался, увидел, как Привалов прицелился в рядового, в того, что винтовку обнимал.
— Стреляй! — рявкнул Привалов. — Если немец мать твою насиловать придет, так же сидеть будешь?!
Рядовой, не помня себя от страха, вскочил, увидев, как прямо на него катился "Тигр" в сопровождении трёх "Пантер". Прицелился в лобовую броню, стоял, трясся весь, не понимая что делать. Сейчас его мир рухнул до многотонного танка, собиравшегося вот-вот размазать его гусеницами по холодному снегу. Рядовой наверняка думал лишь о боли, которую вскоре должен был испытать.
— Не стой столбом! — крикнул Везденецкий, бросившись к рядовому. — Ложись! Мордой в землю, дурень!
Пришлось разогнаться и силой увалить парня в окоп. Гремя гусеницами, рыча невообразимо мощным мотором, "Тигр" прополз у них над головами, показав лист донной брони. Парень визжал от ужаса, накрыл голову руками, а Везденецкий тем временем вытянул из кармашка пояса нейролептическую гранату.
— Ну держитесь, черти! — крикнул он, стравливая избыточные эмоции.
Крышку предохранителя удалось снять так же легко, как и нажать кнопку боевого взвода. В гранате запищал излучатель, Везденецкий высунулся из окопа, швырнул гранату и тут же нырнул обратно. Граната стукнулась об лобовую броню "Пантеры", но самоуверенный командир танка не придал этому значения, преспокойно поехав дальше.
Тут-то и случилось то, что повергло в шок даже взвинченного Привалова. Граната вдруг на доли секунды разразилась оглушительным писком, и три "Пантеры" просто встали. Остановились, как если бы вдруг все экипажи одновременно были ликвидированы.
Собственно, так и случилось. Граната именно потому и называлась нейролептической, что убивала нервную систему любого живого существа специальным высокочастотным импульсом на дистанции поражения. Моментальная, гуманная смерть, даже для фрица.
Вторую гранату на "Тигра" Везденецкий изводить не стал. Того и так прихлопнули, лупанув в борт из противотанковой пушки. "Тигр" стоял, грустно опустив пушку и изрыгая черный дым из командирского люка.
— Держи! — Везденецкий протянул гранату Привалову. — Предохранитель снял, нажал кнопку, бросил и укрылся в течении пяти секунд. Давай! Не тяни время!
И они так дали фрицам прикурить, что те с перепуга наступление свернули. Всего две гранаты — одну Везденецкий во взвод "Тигров" швырнул, а второй привалов одарил несколько короткоствольных "Панцеров" и одну "Пантеру". Писк, и пятнадцать танков одновременно встали, будто по щелчку пальца. Щёлк! Никаких спецэффектов, никаких предсмертных воплей, лишь холодная и безликая смерть.
Во Модель удивится, когда узнает, что произошло. Жуков с Рокоссовским тоже.
Немцы временно свернули наступление, угнали танки и пехоту назад, решив, что "руссо швайне" испытывали новый вид оружия массового поражения.
— Есть! — обрадовался Везденецкий, схватил ошарашенного рядового за щеки и крепко поцеловал его в лоб. — Схавали, гады! Накормили мы их!
— У меня к тебе есть пара вопросов, — мрачно пробасил Привалов.
Началось.
— Какие вопросы? — сощурился Везденецкий. — Нужно отступать ко второй от нас линии обороны, пока немцы не опомнились и снова не пошли в атаку.
— Родина оценит твою помощь. Ты сможешь командованию объяснить, что это за вооружение? — Привалов покосился на пояс с гранатами и АШ. — Я за тебя поручусь.
Вот те нате, хрен в томате. Предстать перед верховным командованием? Было бы неплохо. Да и расположение военачальников сильно бы облегчило Везденецкому задачу.
Глава 4. Тайная встреча
К вечеру стало совсем ветренно и холодно. Немцы пока не решались наступать, но бойцам и без стрельбы приходилось худо. Листья на разлапистых древесных ветвях напоминали обледеневших мумий, а земля промерзла до недр, став твердой и скользкой.
На фронте ведь не было тёплой одежды, поставленной из Москвы. Когда бы Сталин мог успеть обеспечить армию зимним обмундированием? Зима ведь наступила одним днём. Только утром экипажи самоходок и танков изнывали от жары, а теперь, если вдруг засыпали в отсеке, примерзали волосами к стенкам.
В ближайщих поселках, включая Поныри, солдатам удалось разжиться печками да гражданскими зимними куртками, но на всех всё равно не хватало.
После ужина Везденецкий устроился за столом в блиндаже Привалова, сквозь дрёму слушал треск горящих дров в буржуйке, но поспать так и не смог. Дверь распахнулась, пол замело снегом, внутрь со свистом ворвался ветер.
— Вставай, Сань, — Привалов, стоявший в проёме двери, обратился к Везденецкому уже по-свойски. Он на удивление оценил его помощь в сдерживании немцев, и как-то быстро проникся к нему доверием. — Ехать надо.
— Куда? — сонливо пробормотал Везденецкий.
— Не знаю, — пожал плечами Привалов. А потом добавил неохотно, даже немного грустно: — Я в штаб батальона звонил, рассказал о ситуации. Жуков тебя принимать отказался, но кого-то за тобой послали. НКВД, наверное, готово тебя выслушать.
— Это хорошо, — одобрил Везденецкий. — Хотели бы расстрелять, то поручили бы это тебе.
— И то верно, — ухмыльнулся Привалов. — На, — он протянул Везденецкому тёплую ватную куртку.
— Не надо, — отказался он. — У меня форма хорошо холод держит. Не хуже шинели. Лучше солдатам отдай. Им нужнее.
— Как скажешь, — пожал плечами Привалов, и они вышли во двор, сапогами проламывая хрустящий наст.
Офицер, явившийся по душу Везденецкого, выделяться не любил. После полуночи на территорию полевой базы въезал ГАЗ "полуторка" с закрытым кузовом. В луче фары мелькали косые стежки снегопада, кабины не было видно из-за яркого света, но, судя по хлопку дверцы, офицер сидел рядом с водителем.
На фоне света возникла чёрная человеческая тень.
— Кр-ру-у-гом! — скомандовала тень внушительно.
Везденецкий подчинился. Не было смысла сейчас предпринимать попытки к бегству. В таких условиях решение о расстреле принималось моментально, и НКВД не стало бы утруждать себя лишней работой. Во-первых, каждому будет любопытно, каким образом за считанные секунды удалось обезвредить около двадцати танков, во-вторых, Везденецкий интуитивно чувствовал, что убивать его не собирались.
Ему на голову, зачем-то, надели чёрный непроглядный мешок, пропахший табачным
