поединке.
На что Жорик вяло ответил:
— Бог даст, встретимся.
— Если бог и даст, — хмуро заметил майор, — то свидитесь вы лет эдак через пятнадцать, а то и через двадцать. Думаю, именно такой срок определит тебе, Привольнов, суд за совершенные тобой преступления. Иди давай! — и Ковалев легонько подтолкнул Жорика к двери, ведущей на закрытую для посторонних территорию кафе.
Возглавляемая Мишей процессия двинулась по лабиринтам «Аладдина». В небольшом зале, где стояли два бильярдных стола, находились четверо мужчин. Они остановили игру и с удивлением уставились на проходившую мимо странную компанию.
— Все в порядке, граждане! — сказал им майор. — Не отвлекайтесь.
Процессия гуськом втянулась в следующие двери. Наконец оказались в длинном коридоре, в конце которого располагалась дверь, выходившая на задний дворик.
Майор остановился.
— Расскажи-ка нам, Миша, еще раз, — потребовал он, — о том, где ты был и что делал в момент нападения на твое кафе.
Остановился и хозяин заведения.
— Вот в этом кабинете я был, — он указал на дверь, декорированную под грубо оструганные доски. — Знакомые здесь вечеринку устроили, ну и пригласили. Я зашел на пару минут, а тут выстрелы и начались.
— Что вы сделали?
— Выскочил из кабинета. Я не знал, в какой именно комнате стреляли, и остановился в растерянности. Тут открылась предпоследняя справа дверь, из нее вышел человек в маске и направился к выходу. По дороге он разминулся с официантом Димой, а затем вышел на улицу.
— Вы не погнались за ним? — полюбопытствовал следователь.
Миша посмотрел на майора, как на ненормального.
— Нет, конечно. У него же автомат в руках был. Я сразу же из кармана телефон достал и позвонил в полицию.
— А скажите-ка, Миша, — сузил глаза майор, отчего вид у него стал заговорщицкий. — Не похож ли этот человек на того самого убийцу?
— Я в лицо его не видел, — изрек хозяин заведения и окинул Привольнова задумчивым взглядом. — Врать не буду. А вот сзади похож. Очень похож. Этот факт я подтверждаю.
Следователь многозначительно посмотрел на Жорика и скомандовал:
— Пойдем дальше!
У последней справа по коридору двери остановились. Миша повернул в замке ключ, Ковалев сорвал с двери приклеенную полоску бумаги с печатью, и компания ступила в кабинет. Все здесь оставалось на тех же местах, что и после убийства. Ну не все конечно. Трупы были убраны, кровь замыта, однако на полу все еще оставались очерченные мелом контуры тел. Убрали и остатки пищи, которую употребляли незадолго до смерти убитые. Остальное не трогали. Один стул стоял у стола, два других валялись на полу. Уныло свисала с потолка лампа с перекошенным абажуром, картины, украшавшие стены, упали, кругом осколки битого стекла, посуды и следы от пуль.
— Вот здесь ты и расстрелял своих компаньонов! — майор сделал широкий жест, предлагая Привольнову полюбоваться на результаты своих деяний. — А затем ты покинул кабинет.
Майор вышел в коридор и направился к черному ходу. Остальные потянулись за ним.
Задний дворик был огорожен глухим железобетонным забором, примерно два с половиной метра высотой. Справа находились опять же глухие ворота, в дальнем левом углу стояли два мусорных контейнера с закрытыми крышками. Во дворе росло несколько фруктовых деревьев, стояла пара скамеек, была разбита клумба.
Следователь дождался, когда приблизится процессия, и продолжил, обращаясь к Привольнову:
— Оказавшись во дворе, ты дошел до его угла, вскочил на контейнер и перемахнул забор. Ну?!. — Ковалев испытующе уставился на Привольнова. — Теперь будешь говорить?
Казалось, Жорик утратил интерес к окружающему его миру. Он посмотрел куда-то мимо майора, даже не удостоив его ответом. Стало ясно: Привольнов ни в чем не сознается.
Ковалев не отчаивался.
— Я все равно расколю тебя, Привольнов! — он щелкнул пальцами и нацелил палец на Жорика. — Так и знай! А сейчас вернемся в кабинет и продолжим беседу. — Ковалев круто развернулся и зашагал к зданию.
А конвоир чувствовал себя все хуже и хуже. Он был бледный и шел, шатаясь, словно пьяный. Жорик с удивлением косил на него глаза. Чего это с ним? В коридоре парень замедлил шаги, потом вовсе остановился и сдавленно произнес:
— Мне дурно, товарищ майор!
— Что такое?! — Худой, длинный, похожий на циркуль Ковалев, с важным видом шагавший впереди компании, остановился, обернулся.
На конвоире не было лица. Рот перекошен, глаза выпучены, казалось, еще немного — и он грохнется в обморок.
— Ты чего это, парень? — недоумевая, спросил следователь и приблизился к конвоиру. — Как Лысенко, тоже перебрал вчера?
— Да нет, вы что, товарищ майор, — ответил конвоир и, сдерживая позывы к рвоте, на секунду задержал дыхание. — Я вообще не пью. Ну иной раз, рюмку-две по праздникам. Мне кажется, я чем-то отравился.
Лысенко подхватил качнувшегося конвоира под локоть.
— Что на завтрак ел? — спросил он с участием.
Конвоир высвободил руку и оперся ладонью о стену.
— Яичницу с колбасой, — выдавил он.
Тут в разговор вступил хозяин заведения. Он покачал головой и с видом профессора по токсикологии, выступающего на консилиуме, изрек:
— Вот-вот! Колбасой в такую жару запросто травануться можно. Это я вам как специалист по общепиту говорю.
— Этого нам только не хватало, — произнес Ковалев и озадаченно взглянул на капитана. — Что теперь делать?
Лысенко неопределенно пожал плечами и, как человек, не видящий особой проблемы в происшествии, беспечно изрек:
— А что делать? Перекуем подозреваемого ко мне, а конвоир пусть посидит пока где-нибудь, в себя придет.
— Ко мне в кабинет отведем его, — с готовностью предложил свои услуги Миша. — У меня отвар есть из трав, я его живо в норму приведу. Давай, браток, пойдем. А то я вижу, тебе совсем худо.
— Ключи от наручников давай! — потребовал Лысенко и протянул руку.
Конвойный неуверенным жестом вытер обильный пот, выступивший на лбу, затем достал из кармана ключ, отдал его капитану. Тот ловко снял наручник с запястья конвойного и защелкнул его на своей руке.
— Вот так-то лучше! — капитан сунул ключ в карман брюк.
— Ты здесь побудь пару минут, — приказал Ковалев капитану. —
