грех жаловаться, – возразил Трегубов. – Ты у нас звезда сыскной полиции, в Москве поди все в рот смотрят.
– Вернулся в Питер я, Ваня, – поморщился Синицын.
– Как так, года не прошло, что случилось?
– Да, разное, понимаешь, – Сергей метнул подозрительный взгляд на молодую парочку, вставшую поодаль, но в пределах слышимости, и стал говорить тише и доверительнее, – ты же знаешь, что губернатором Москвы стал Великий князь Сергей Александрович, уже этого было достаточно. Все эти мерзкие, противоестественные нравы…
– Какие такие нравы? – не понял Иван.
– Если не знаешь, то лучше оставаться в неведении, нечего портить себе настроение по утру. Ещё с князем пришел новый обер-полицмейстер Власовский, на редкость неприятный субъект и скотина, я тебе скажу. Профессионализма никакого, только и делает, что строит всех, как рекрутов каких, раздаёт указания. Хорошо, что больше внимания пожарным уделяет, а не сыскным и полицейским, а то бы не только я сбежал, – Синицын вздохнул и продолжил, – но есть и хороший повод – нашёл себе невесту в Петербурге, жениться собираюсь, вот и вернулся, как дела сдал в Москве.
– Что же, прими мои поздравления! А то дело закрыли, про ожерелье княгини?
– Да, закрыли. Иногда, чтобы никто ничего не заметил, прятать нужно на самом видном месте, – улыбнулся воспоминанию Синицын. – Что за растяпа этот матрос?
Трегубов, посмотрев на разбросанные по пристани вещи, спросил агента:
– Ты что, тоже на пароход?
– А ты разве не догадался? – вопросом на вопрос ответил Сергей Иванович, указав на стоящие чемоданы.
– Отдал бы их тогда, чтобы отнесли, – Иван кивнул в сторону грузчиков.
– Свои вещи я сам могу донести, не белоручка, – возразил Синицын. – Ты, стало быть, до Казани, а потом на Каму?
– Так и есть, а ты до куда?
– Пока не знаю.
– Как так?! Ах, так ты по службе? – предположил Трегубов.
– А то, как же, – Синицын снова подозрительно огляделся, – но ты молчок, понял?
– Конечно! А что за дело, может, помочь чем?
– Нет. Не нужно. Дело секретное, но не сложное. Смотри какая девушка!
Трегубов обернулся и увидел молодую, изящного сложения девушку. Соломенные волосы были уложены в замысловатую прическу, которую завершала небольшая шляпка, сдвинутая направо, непонятным образом не падавшая на землю. Девушка грациозным движением подала руку в миниатюрной перчатке сопровождающему её благообразному господину около шестидесяти лет. Одежда, прямая осанка, массивность фигуры и абсолютная седина волос этого господина, говорили о статусе в обществе и благородстве.
– Ты про блондинку, которой отец помогает пройти на борт? – уточнил Иван.
– Отец? – прыснул от смеха Синицын. – Вот насмешил! Главное, не садись играть в карты с этим отцом ни под каким видом.
– Ты считаешь, что это карточный шулер? – удивился Трегубов. – Разве азартные игры не запрещены на пароходе?
– Практически уверен, у меня глаз намётанный.
– Но он не выглядит, как шулер! И девушка…
– Иван Иванович, ну что ты, как, по-твоему, должен выглядеть шулер, чтобы ему доверяли? Как беглый каторжник или как богатый прожигатель жизни? А девушка – сообщница, которая должна одновременно привлекать и отвлекать простофиль с деньгами, а может, ещё и любовница этого господина.
– Не верится мне в это, – Трегубов проводил пару взглядом.
– Веришь ты или нет, но этот тип мошенников очень любит пароходы. Кстати, о пароходах. Пойду отнесу вещи, может, свидимся ещё на борту, – сказал агент, поднимая свои чемоданы.
Синицын взялся за чемоданы, а Ивана отвлёк вопрос:
– Извините, это не пароход «Александр Радищев»?
Иван медленно обернулся и увидел бледного господина в черном костюме с чемоданом в одной руке и саквояжем в другой. Черные прямые волосы доходили до плеч, длинный нос был увенчан горбинкой, а карие глаза внимательно смотрели на Ивана.
– Да, это он, вот же название написано.
– Извините, – щеки господина слегка покраснели, – но сегодня утром потерял очки. Ума не приложу, куда они могли деться, а пароход, знаете ли, ждать не будет. Билет стоит совсем не малых денег.
– Да, я очень хорошо понимаю Вас, Вы же врач?
– Как Вы догадались?
– У меня был знакомый земский врач, и у него был точно такой же саквояж, как у Вас, – ответил Иван.
– Действительно, – незнакомец приподнял саквояж, – это меня выдаёт посвященному человеку.
– Ничего страшного, – улыбнулся Иван. – Но как же Вы будете без очков?
– Не знаю, – пожал плечами врач в чёрных одеждах, – вблизи я вижу хорошо и могу читать, но увы, красоты Волги, думаю, останутся от меня скрыты.
– Пойдёмте, я вас провожу на борту, чтобы Вы не оступились. Я как раз собирался уже сам подняться.
– Это очень мило с Вашей стороны, но я не настолько плохо вижу. Однако, рад был знакомству. Михаил Александрович Шеин, – представился врач Трегубову. – Если, не дай бог, заболеете, милости прошу – помогу, чем смогу.
– Иван Иванович Трегубов, судебный следователь, – ответил Иван.
– Ах, вот как Вы меня вычислили? – улыбнулся Шеин, – профессиональный взгляд.
Трегубов распрощался с доктором и пошел искать свою каюту. Она была небольшая, но имела водопровод, систему парового отопления, отключенную на лето, и электрическое освещение, которое в эти времена было доступно далеко не во всех домах государства российского.
Иван присел на мягкий матрас кровати и услышал звук колокола. Начиналось его речное путешествие в Пермь.
Капитан
Алексей Николаевич Агафонов наблюдал за погрузкой парохода, за тем, как совершенно разные по виду и по уровню благосостояния пассажиры занимали своими места согласно купленному классу билетов. В первом и втором классе обычно ехали богатые коммерсанты, старшие офицеры, чиновники, инженеры или же художники. Одного из последних капитан опознал по мольберту, который уронил матрос. Первый и второй класс располагались на верхней палубе, куда был запрещен вход пассажирам третьего и четвертого класса, занимавшим нижнюю палубу. На ней размещались работники артелей, крестьяне, мелкие торговцы и другой рабочий люд. Волга славилась и разнообразием населения, жившего вдоль неё. Она давала средства к существованию русским, татарам, черемисам, вотякам, мордве и другим народам. Алексей Николаевич считал реку главной торговой артерией страны. В свои сорок два года он был одним из опытнейших капитанов пароходного общества и уже несколько лет ходил на судах по реке, берущей своё начало в болотах Волхонского бора.
Ходить по Волге он начал совсем молодым, ещё на кабестанном пароходе, как раз в то время, когда паровые машины заменили лошадей. На таких пароходах спускалась шлюпка, и на ней матросы везли вперед якорь. Затем цепь от якоря накручивалась на вал и пароход двигался вперёд, а матросы в это время везли дальше второй якорь. Таким образом, пароход приводился в движение. Это была хорошая альтернатива