мог же он уйти и отправится в путешествие совсем один? Нет, скорее всего мочевой пузырь воззвал его к немедленному действию – вот и разгадка тайны. Что ж, зов природы игнорировать нельзя, пусть идёт, главное, чтобы не замёрз. Если болезнь застанет нас в такой неподходящий момент, скорее всего, мы погибнем, а потом снежный саван укроет нас собой, погребя гигантским слоем безжизненного снега, запечатлев наши тела в Антарктическом пейзаже никем не тронутого мира.
Собрав спальные мешки в рюкзак, я поднёс пальцы к замку. Сквозь жёлтый брезент виднелась серая масса, опоясавшая всю палатку. Снега прибавилось… Если бы не масляная лампа - внутри жилища отсутствовал бы свет. Снежный покров продавливал ткань, но материал оказался на удивление крепким и гибким, поэтому угрозы не ощущалось, лишь некоторая сдавленность и едва ощутимое чувство клаустрофобии.
Замок звучно побежал вверх, ослабляя натянутую ткань. Рука моя расширила проём и внутрь ударил целый столп света, растёкшегося по всей палатке. Холодная свежесть проникла в полевое жилище, как бы оповещая меня о захвате территории. Каждый клочок этой земли принадлежал матери природы. Именно в эти места она наотрез отказывалась впускать людей – вездесущих паразитов, являющихся опухолью на теле планеты. Здесь всё иначе – никем не тронутая пустыня, - безмятежная и такая умиротворяющая. В этом месте нет насилия, предательства, убийств, вранья и манипуляций. Всегда дремлющие ледники сохранили данную территорию в первозданном виде, не подпустив живую душу, обладающую не лучшими намереньями и побуждениями.
С трудом пробравшись через толщу снега, мне удалось покинуть временное жилище. Я надел на ноги снегоступы, чтобы ненароком не провалиться сквозь снежный покров, утянувший меня словно в болото, ставшее бы мне вечной могилой, к которой никогда не придут помолиться. И уже хотел было продолжить свой путь, как вдруг остановился, впав в молчаливый ступор.
Как только я вскинул голову, мой разум сошёл с ума. На расстоянии в три-четыре километра во все стороны, тянулась сплошная безликая долина, оканчивающаяся горной грядой, опоясавшей меня отовсюду, скрыв от беснующегося ветра и непогоды. Дыхание перехватило от такого вида. Дух свело, а разум шёл кругом. Вековечные громады ледяных монолитов обступили меня со всех сторон. Кольцо гор было полностью сомкнутым – выход отсутствовал. Поверх горных склонов и скалистых хребтов виднелись величественные голубые башни, окутанные древним страхом. Передо мной раскинулась дорожка, проложенная ледяными плитами, ведущими к подножию центральной горы – самой высокой и в то же время пугающей, внушающей благоговейный ужас перед древностью замороженного временем мира. Дорожку сопровождали блоки льда, служащие некими петроглифами, несущими в себе историю древнего народа, давным-давно живущего здесь. Я был отрезан от цивилизации. Над головой рос купол, образующий кратер вулкана. Зубья ледяных гор тянулись далеко ввысь, пытаясь соединиться, но им не хватало сил. Эта картина чем-то напоминает бессилие воплоти.
- Ледяной град… - потрясённо произнёс я, осматривая античный мир, выросший за одну ночь. Безумие охватило разум.
Я отказывался верить своим глазам. Ещё вчера на этом самом месте была холодная безбрежная пустыня, а сейчас я нахожусь внутри горной гряды, усеянной разными башнями и нетленными сооружениями древности, подвергшимися полному забвению со стороны истории человечества. Ни в одном учебнике истории и географии не найти даже хоть малейшего упоминания об этом месте. Сколько же лет этим монолитам? А эти символы и рисунки, зигзагами уходящие куда-то всё дальше в глыбы льда? Письменность весьма странная, но отнюдь не лишена какого-то определённого стиля, присущего неопределённой и давно канувшей в лето цивилизации. Где-то вдалеке расположились сколь омерзительные, столь и зачаровывающие жертвенники, покрывшиеся багровой жидкость, будто недавно здесь проводили очередной обряд. Пугающие сооружения стояли напротив величественного и в то же время ужасающего дворца. Рядом со входом смиренно стояли шесть громадных статуй, похожих больше на стражей ледяного града. В них не было ничего людского. Какие-то бесформенные головы, похожие на скомканный лист бумаги. Они выглядели крайне странно. Казалось, формы лиц имели дополнительные линии и выступы. Складывалось впечатление, что это всего лишь картины, помещённые в иное измерение.
Голубой блеск притягивал лучи восходящего солнца, приковывая мой взгляд. Я не мог оторваться от столь невероятной красоты. Однако, больше всего моё внимание приковалось к различным местам поклонения, своего рода молитвенникам. Вся утварь была сделана из одного единственного материла, служившего фундаментом всей Антарктиды. На каждом предмете зияли неповторимые символы. Сначала слова плыли змейкой, а потом превращались в острые зубья, наводящие меня на довольно странные и ни в меру пугающие мысли.
Холодно-голубые пики вырывались вверх, пронизывая бескрайний небосвод, наблюдавший за столь дивным и внушительным дворцом, словно бы сделанным не человеческой рукой. Ледяные тропинки тянулись везде и всюду, охватывая собой гигантские сооружения былой цивилизации, усеявшие собой обширную территорию древнего дворца, площадь которого уходила на все восемь, а то и десять километров, - докуда хватало взгляда. Настроение природы было крайне изменчивым и вредным. Некогда всепоглощающая буря исчезла, оставив после себя взбухшие снежные холмы. Внутри купола стояла полная тишина, ставшая неотъемлемой частью этого одинокого и всеми забытого места, построенного поистине великими градостроителями и искусными мастерами. Изгибы виляли, углубляясь и надуваясь в разных местах, создавая нечто циклопическое и неповторимое. Гладкие стены, слегка вплюснутые внутрь двухэтажных зданий, выглядели необычно и завораживающе, как будто сон наяву. Крыши состоят из трёх-пяти больших куполов, будто бы стекающих по внешней стене, формирую нечто сказочное и успокаивающее. Жилища пустовали, из-за этого чувство страха неизменно продвигалось всё ближе к моей душе. Складывалось впечатление, словно призраки минувших веков снуют где-то неподалёку, но в то же время, вокруг возвышался лишь пустой, но гордый град. Фундаменты сооружений сохранились во всей своей исторической красоте и культурном величии. Резные фигуры каких-то незнакомых и пугающих жрецов изображались на постаментах, разбросанных в различных частях города, словно формирую пентаграмму для вызова духов и демонов бесплодных земель. Моя душа трепетала от столь загадочной и необычайной красоты, что в любой момент могла покинуть тело и присоединиться к уже давно канувшим в бездну отчаяния душам.
Именно сейчас во мне проснулось жгучее любопытство. Хотелось погрузиться в этот нетленный мир, которого ещё не касалась рука пришельца, живущего в век технологического прогресса и необузданного рвения к новому и неизвестному. Люди тратят всё больше времени и денег на исследования космоса, забывая пролить свет на родной мир: на его тайны и загадки; на недоступные места; на глубокие морские пучины. И, поскольку я являюсь частью этой новой цивилизации, меня гложет исторический аспект ушедшей культуры, а ещё – возможность погрузиться в
