Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
музеев, галерей, у коллекционеров и художников. У моего деда. Твоему отцу преступление сошло с рук. А вот тебе не сойдет. – Она тычет в Гайслера пальцем.
Усохшее тело хозяина съеживается еще больше.
– Мой отец герой! – Голос едва слышен, но кисти рук сжимаются в кулаки. – Он спас картины, которые нацисты просто уничтожили бы. Герой – слышите меня? А не преступник. У меня есть доказательства: документы, подписанные контракты…
– Документы, значит? – фыркает Марго, бросая взгляд на тщедушное тельце. На старикашку достаточно дунуть – и он упадет. – Подписанные контракты? С помощью угроз, разумеется. Твои доказательства сфабрикованы.
– Ложь, наглая ложь, – всхлипывает Гайслер. – Моя бабушка была наполовину еврейкой.
Мадемуазель де Лоран хохочет.
– Как же, как же, бабушка еврейских кровей… Слышали мы про это. Гельмут придумал эту сказочку для союзников, чтобы заполучить украденные им же картины. И эти придурки ему поверили. – Она с отвращением качает головой. – Сколько здесь полотен?
Гайслер молчит, прижав руки ко рту – словно ребенок, который боится нечаянно разболтать секрет. Тон Марго смягчается, голос становится сладким – проверенная уловка, когда нужно манипулировать людьми:
– И правда, Карл. Ты славно потрудился, оберегая собранные отцом сокровища от нехороших людей. Так сколько у тебя картин?
Старик выпрямляется, безумные глаза блестят от гордости.
– Пятьсот двадцать семь холстов и двадцать три рисунка.
Внезапно мадемуазель де Лоран перехватывает брошенный им на духовку взгляд и замечает выступившие на лбу капельки пота.
– Что там? – вопрошает она, направляясь к плите. – Она там, да?
– Нет-нет! Уходите. Не трогайте меня и мои картины.
Не сводя глаз с Гайслера, Марго открывает духовку, заглядывает в нее и ахает. Еще холсты, не меньше сотни. Правда, не свернутые в рулоны, а сложенные стопкой, будто старик собрался готовить из них лазанью. Сверху полотно Матисса. Вот придурок, хранит такие шедевры в духовке. Мадемуазель де Лоран читала об этой картине – за нее с легкостью можно выручить больше тридцати миллионов долларов. Что ж, неплохая находка. Далее следует работа маслом немецкого экспрессиониста Макса Бекмана, под ней оказывается сложенный вдвое холст с творением Пикассо… Марго выпрямляется, ее глаза мечут молнии. Гайслер словно прилип к стене.
– Ты сложил шедевр Пикассо пополам? Ты из него бутерброд собирался делать, идиот? – орет мадемуазель де Лоран.
– Нет-нет, вы не понимаете… Я не виноват. Я охранял произведения искусства, – причитает старик. Словно ребенок, утверждающий, что не ел печенья, хотя у него все губы в крошках.
– Не виноват? Значит, ты просто выполнял чьи-то приказы?
– Да, верно. – Гайслер даже перестает трястись.
– Где картина?
Марго понимает, что времени у нее в обрез. Она снова подходит к окну и выглядывает на улицу – «фольксваген» по-прежнему нарезает круги. Нужно убираться отсюда – с полотном или без него. Мадемуазель де Лоран нависает над старикашкой и достает из сумки пистолет.
– Где «Женщина в огне»?
– Не надо! – умоляет Гайслер, сложив на груди руки. – Картина у моей сестры.
– Да ладно! Она умерла три года назад.
– Нет, Беатриса работает в саду! В Зальцбурге! Шедевр у нее! – в панике выкрикивает старик. – Прошу… Мне нужно принять таблетки.
– Похоже на то. – Усилием воли Марго смягчает тон. Пора заканчивать этот цирк. Холст явно не здесь. – Лекарство в ванной?
– Да, только ничего не трогайте. Я разложил пилюли по порядку. У каждой свое место.
Все куда легче, чем она себе представляла.
– Я ничего не напутаю, Карл, обещаю. Сейчас принесу тебе таблетки и стакан воды, но только если ты ответишь на один вопрос – второго шанса не будет… Где та прекрасная картина?
– Мне нужны две штуки… Первая и третья. Не перепутайте. Клянусь, – снова начинает ныть старикашка, – у меня нет того, что вам нужно. В последний раз я видел холст в Зальцбурге. Мама…
«Умерла десять лет назад», – вспоминает Марго. У чувака явно беда с головой. Она снова смотрит на часы – из квартиры нужно было выйти пятнадцать минут назад. Мадемуазель де Лоран не боится, что Гайслер начнет кричать или сбежит. Ему некуда пойти. Жизнь несчастного оборвалась в ноябре 1972 года, когда его отец погиб в автокатастрофе, оставив сына сторожить позорными методами собранную коллекцию. У старикашки нет друзей и знакомых, он не общается с соседями, никто не будет его искать или оплакивать. Разобраться с Гайслером проще простого.
Марго идет в ванную и достает из сумки две таблетки с цианистым калием – по виду их не отличить от пилюль от давления, которые принимает хозяин. Надо накинуть хакеру еще десятку, он добыл немало ценных сведений. Она набирает стакан воды из-под крана и возвращается в кухню. Гайслер стоит у плиты, наклонившись – словно молится. Мадемуазель де Лоран дает ему таблетки, старик еще и благодарит.
– Давай поступим так: ты отправляешься спать, а я сложу все картины на место, – предлагает Марго.
– Вкус какой-то другой, – Гайслер облизывает губы. – Как у горького миндаля из садов Зальцбурга.
– Точно, – поддакивает мадемуазель де Лоран и провожает старика в спальню, не обращая внимания на его бормотание. Хозяин, не вполне понимая, что происходит, покорно следует за ней. Марго ждет, пока Гайслер повторит обряд с тапками и ляжет в кровать. Она укрывает его и подтыкает одеяло.
– Спокойной ночи, дорогой, – шепчет мадемуазель де Лоран, закрывая дверь и слыша, как старик начинает задыхаться.
Она абсолютно спокойна. Бросает последний взгляд в сторону спальни, спешит на кухню за сумками с полотнами и вдруг замирает. Дед не раз говорил, что картина больше него в высоту. Ни в шкафчик, ни в духовку она не поместится. В этой квартире есть только одно место… Марго оборачивается и бежит в спальню, сердце бешено бьется. Она сталкивает Гайслера с кровати, не обращая внимания на глухой стук, с которым тело ударяется о пол, и поднимает матрас. В точку! Под сетью пружин полыхает оранжевое пламя, словно женщину засадили за решетку.
– Я нашла тебя, – едва слышно шепчет Марго, не в силах сдвинуться с места. «Женщина в огне». Не в каком-то доме с садом в Зальцбурге, а здесь, в плену у ненормального. Любимая картина деда. Если бы он только мог ее увидеть! Выдержка изменяет мадемуазель де Лоран. Ее глаза, в жизни не пролившие ни одной слезинки, предательски поблескивают, когда она осторожно извлекает полотно из-под матраса.
Не обращая внимания на валяющийся в ногах труп, Марго достает из-за пояса джинсов мобильник и набирает сообщение хакеру:
Прикрой меня.
Затем скручивает холст в рулон и засовывает его под мышку, хватает набитые картинами мусорные пакеты и сумку с пистолетом и, ликуя, тихо выскальзывает
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
