— Ну и молодец. Все вылазь, пошли знакомится.
Престарелая чета Васильевых мне понравилась. Крепкий, седой мужие и наверно лет на десять его моложе, хозяйка дома. Она сразу же после знакомства улетела в дом готовить стол ну а мы занялись очень сложным вопросом. Нам надо было загнать наш автопоезд и загнать его в длиннющий сарай. Одна только заковыка. Сарай находился за углом огромного гаража. В общем через полтора часа матов и нервов, постоянных перегазовок и рывков вперед — назад фура втянула все свои хвосты под крышу. Пшыкнув тормозами огромный автопоезд встал на место своего длительного хранения. Можно было идти в дом.
Дома нам выдали по легкому салатику из помидор со своей грядки и резко отправили в баню. Сказав что все будет, но только после бани. Мужики покряхтев начали намекивать на пару капель с устатку. Но хозяйка она хозяйка везде. Так что все облизнулись и получив вместо желаемого огромный термос с квасом потопали до бани.
О да! Мы с батей практиковали походы в Сандуны. Ну само понятно это счастье нам привалило только после того как батя встал на ноги. Но во первых приличная очередь, все по записи, во вторых нуууу. В общем недешево сходить в Сандуны в Москве. Минимум сто пятьдесят долларов. Так что обходились ванной и душем но раз в три месяца позволяли себе и Сандуны. Я как то раз у бати спросил. Дескать ну есть же масса других бань, саун и прочего. Батя усмехнулся и сказал. — Или свое или Сандуны. Почему? Не знаю. Ну да и ладно. А вот у Васильевых мне баня очень понравилась. Огромная, жар сухой, вся из дерева. А какой там стоит армат!! Ммм. Хозяюшка там пучками травок навешала, да и в бочке с холодной водой тоже пару пучков плавает. Ох мы и попарились. До хруста отскреблись и намылись.
Не поверите. Я так расслабился, что после того как меня укормили по самые уши, уполз в кроватку. И это была первая ночь после гибели отца когда я просто провалился в сон и уснул. Настолько умиротворяющая атмосфера в доме и сильнейшее чувство безопасности. В общем только хозяюшка расправила постельку как я ухнул в нее и все. Проснулся я по меркам деревни так совсем днем. В одиннадцать утра. На столе стучит механический будильник, окно открыто и через противомоскитную сетку ветерок шевелит занавеску. Обычные городские шумы? Да нету их. По меркам Москвы так вообще тишина. Но кое что все таки слышно. Какой то бубнеж отдаленного разговора, водичка вроде как журчит, где то куры разодрались и какая то сволочь отчаянно лупит молотком не понятно по какому гвоздю или еще чему то. В общем этот стук молотка он как то совсем не вписывался в пастораль и звуковое обрамление природных звуков. Вот! Отметьте этот момент, господа и дамы. Именно с этого момента у меня открылся музыкальный слух. Ээээ. Нет. Не так. Слух у меня и до этого был и неплохой. А вот с этого момента я научился слышать гармонию мира. Вот так будет правильно.
Баба Нина глянула на меня и властно сказала.
— Так внучок. На улице кабина с душем. Все дела делаешь и буду тебя кормить.
— Угум.
Выдал я и заторопился. Все таки пока они для меня люди чужие. Да уж. Надо как то вписываться в новую семью. Вот примерно такие мысли у меня витали в голове пока я повизгивая споласкивался под летним душем. Ну да. Пока он, остывший за ночь, еще не прогрелся. Завтрак вышел на диво вкусный. Салатик, сырники из натурального творога и крепчайший травяной взвар. Вот уж не знаю что там намешала моя бабуля, но вкус! Мммм! А аромат!!! Отлично. Я было подхватил тарелки и стакан, ну что бы помыть. Но был резко остановлен бабулей.
— Поставь! Иди к деду в гараж. Он там. Тарелки и кухня это для баб. Иди делом займись.
Так то. Это вам не Москва. Тут свои порядки, и надо сказать что по прошествии небольшого времени эти порядки мною начали восприниматься как самое естественное и единственно возможное.
Когда я зашел в гараж через дверь со стороны двора то увидел деда который стоял около раскрытых ворот и серьезно так вел разговор. Постояв рядом, минуты через три я понял, идут торги. Дед и коренастый мужик степенно но ожесточенно торговались. Суть торгов? Ну так покос. Трактор. Да и деду помощь не помешает. Минут пятнадцать я стоял как памятник и молчал, зато внимательно слушал. Наконец дед осерчав на Толика, ну тракторист, повернулся ко мне и выдал, махая на меня рукой.
— Вот. Стоит. Молчит. Спит до двенадцати. Ох и послал господь помощничка!
— Эээ.
Я немного ожил от своего практически постоянного ступора и сказал.
— Так это. Деда. Я помогу. Каникулы.
И опять замолчал. Дед вздохнул и протянув мозолистую ладонь Толику сказал.
— Ладно, договорились. Полторы тысячи рублев и сорок литров соляры.
Потом скривился как от зубной боли и выдал.
— Это же грабеж. Форменный грабеж.
Зато Толик разулыбался во весь свой щербато прокуренный рот и как то довольно гыкнув ответил.
— Да не жмись Ляксеич. Все сделаем в лучшем виде, да и внучок поможет. Эвона какой вымахал.
Потом протянул мне слегка черноватую, от вечного копания с железом, руку и сказал.
— Ну давай знакомы будем. Толик, ээээ. Анатолий Степаныч.
Я крепко сжал огромную ладонь и ответил.
— Иван. Ээээ. Иван Трофимович Васильев.
На меня внимательно смотрели серые глаза тракториста и наконец он выдал, посмотрев на деда.
— Крепкий парнишка.
Потом опять перевел взгляд на меня и сказал ухмыляясь.
— А до Трофимыча тебе еще как до Луны раком. Пока в Ваньках побегаешь.
Я молча пожал плечами. И опять как бы замкнулся. Толик это заметил и обратился к деду.
— Слышь Ляксеич. А чего это твой внучек как не живой? Или ему в падлу с дяревней здороваться?
— Че блажишь то!!?
