class="p1">— Если бы ты разделась, он, может быть, поступил бы как мужчина.
— Не думаю. Мне кажется, он уже слышал, что есть женщины и есть мужчины, и хотел увидеть, в чем между ними разница.
— Vive la difference![2] — провозгласил Кэкстон.
— Не говори сальностей!
— Что ты! Я поблагодарил Господа за то, что он позволил мне родиться человеком, а не марсианином.
— Хватит шутить, Бен.
— Я абсолютно серьезен.
— Ну, значит, успокойся. Он не обидел бы меня. Ты не видел, какое у него лицо, а я видела.
— Какое же у него лицо?
Джилл задумалась.
— Бен, ты когда-нибудь видел ангела?
— Ни одного, кроме тебя.
— И я не видела, но он был именно, как ангел. Совершенно безмятежное лицо и мудрые глаза. Не по-земному чистое лицо, — она передернула плечами.
— Не по-земному… — повторил Бен. — Посмотреть бы на него.
— Бен, почему его держат взаперти? Он и мухи не обидит.
— Ему дают освоиться. Он не привык к земному тяготению и паршиво себя чувствует.
— Мышечная слабость не опасна; гравитационная миастения гораздо серьезнее, но мы и с ней справляемся.
— Его нужно оберегать от простуды и инфекций: на Марсе он с ними не сталкивался.
— Ну да, у него нет антител. Хотя постой, я слышала, что доктор Нельсон — он летал на «Чемпионе» — по пути на Землю делал Смиту переливания и заменил ему половину крови.
— Можно мне это опубликовать, Джилл?
— Только не ссылайся на меня… Да, ему сделали прививки против всех болезней, за исключением родильной горячки. Кроме того, для защиты от инфекции, по-моему, не нужна вооруженная охрана.
— М-м-м, Джилл, я тоже знаю кое-что, чего ты можешь не знать. Опубликовать это «кое-что» я не могу, потому что не хочу подводить людей. Но если ты обещаешь молчать, тебе расскажу.
— Обещаю.
— Это длинная история. Хочешь еще выпить?
— Нет, я хочу есть. Где звонок?
— Вот он.
— Так позвони.
— Позвонить? Не ты ли собиралась готовить обед?
— Бен Кэкстон, я лучше умру с голоду, чем встану и нажму кнопку, которая находится в полуметре от тебя.
— Как прикажешь, — он нажал кнопку. — Но вернемся к Валентайну Майклу Смиту. Есть серьезные сомнения относительно его права носить фамилию Смит.
— Как так?
— Милочка, твой приятель — первый незаконнорожденный в истории освоения космоса.
— Черт возьми!
— Веди себя прилично!.. Ты слышала что-нибудь об экспедиции на «Посланце?» В ней участвовали четыре супружеские пары. Две из них носили фамилии Брант и Смит. Так вот, твой приятель с ангельским лицом — сын миссис Смит от капитана Бранта.
— Откуда это известно? И не все ли равно? Зачем копаться в их грязном белье? Этих людей уже нет в живых.
— Откуда это известно, я могу объяснить. На «Посланце» летели люди, о которых было известно все: группа крови, резус-фактор, цвет глаз и волос — все эти генетические штучки, в которых ты понимаешь больше, чем я. Так вот, по результатам анализа генетических признаков точно установлено, что матерью Смита была Мэри Джейн Лайл-Смит, а отцом — Майкл Брант. У Смита великолепная наследственность: коэффициент умственного развития его отца был 163, матери — 170[3]. Ты говоришь, не все ли равно? Нет, не все. И чем дальше, тем больше людей будут этим интересоваться. Ты знаешь, что такое Лайл-Драйв?
— Конечно. Это форма пространства, в которой «Чемпион» летел на Марс.
— И все корабли после «Чемпиона». А ты знаешь, кто эту форму вычислил?
— Ты хочешь сказать, что это ОНА?
— Ну конечно! Доктор-Мэри Джейн Лайл-Смит! Перед вылетом на Марс она, в основном, закончила расчеты, оставалось доработать лишь кое-какие детали. Она запатентовала изобретение, а патент вверила попечению Фонда Науки. Поэтому твой приятель является собственником изобретения, а распоряжается изобретением и получает от него доход Фонд Науки. Это миллионы, а может — сотни миллионов; я даже не представляю, сколько.
Принесли обед. Бен, чтобы не мять газон, опустил с потолка висячие столики: один — к своему креслу, другой — к сидящей на газоне Джилл.
— Вкусно?
— Очень.
— Спасибо. Старался.
— Бен, — спросила Джилл, проглотив очередной кусок, — если Смит незаконнорожденный, имеет ли он право наследования?
— Он не незаконнорожденный. Доктор Мэри Джейн была из Беркли, а по законам Калифорнии не существует понятия «незаконнорожденный». На родине капитана Бранта, в Новой Зеландии, также цивилизованные законы. В штате, где родился доктор Уорд Смит, муж Мэри Джейн, ребенок, рожденный в браке, всегда считается законным. Перед нами, Джилл, человек, имеющий троих законных родителей.
— Постой, Бен. Этого не может быть. Я не адвокат, но…
— Вот именно. Адвокатов такие мелочи не трогают. По всем законам Смит является законнорожденным, хотя на деле он незаконнорожденный. Он имеет право наследования. Его мать была богата, отцы тоже не были нищими. Брант вложил все деньги, полученные за лунные походы, в Лунар Энтерпрайзез и получал бешеные дивиденды. У него был опасный недостаток — он играл, но ему везло. Выигрыши Брант снова вкладывал в дело. У Уорда Смита было фамильное состояние. И наш Смит наследует и то, и другое.
— Недурно!
— Это еще не все, рыбка. Смит — наследник всего экипажа.
— Как это?
— Все члены экипажа подписали Джентльменское Соглашение Первопроходца, по которому каждый из них (или ребенок каждого из них) является наследником всех остальных. Они хорошо обдумали свое соглашение, взяв за образцы подобные же контракты XVI и XVII веков. Все они были состоятельными людьми: у многих были акции Лунар Энтерпрайзез. Так что Смит, кажется, может получить контрольный пакет.
Джилл подумала о пациенте из палаты К-12, вспомнила, какую трогательную церемонию он устроил с водой, и ей стало жаль его.
Кэкстон продолжал:
— Любопытно было бы почитать бортовой журнал «Посланца». Его нашли, но вряд ли опубликуют.
— Почему, Бен?
— Это грязная история. Чтобы ее услышать, мне пришлось хорошо напоить информатора… Доктор Уорд Смит сделал жене кесарево сечение, и она умерла под ножом. Его последующие поступки подтверждают мой рассказ. Тем же скальпелем, которым делал операцию, он перерезал горло сначала капитану, а потом себе. Извини, малышка.
— Я медсестра и спокойно воспринимаю такие вещи.
— Ты лгунья, и за это я тебя люблю. Я три года работал в полиции,
