небом. Завывания ветра повторялись во сне, и Вив бороздила неведомые моря.
Когда следующим утром Вив спустилась на цокольный этаж Окуня, гроза сменилась мелкой моросью. Капли дождя барабанили по покрытому дранкой навесу, влетали через открытую дверь, текли на песок под карнизом.
Она завернула набалдашник костыля в остатки шерстяной рубашки, которую испортила в лесу, чтобы перевязать рану. Теперь ей стало значительно комфортнее, хотя потребуется день или два, чтобы натертая плоть подмышки ее простила.
Думая о взглядах, которые на нее бросали, она оставила саблю, хотя это и заставляло ее нервничать.
За несколькими столиками завтракали несколько человек, и Брэнд, должно быть, был где-то сзади. Вив взобралась на один из табуретов и снова подставила соседний под свою ногу. Она положила книгу на стойку и нашла нужное место на странице 196.
Маджер только что проникла в островную крепость генерала Даммерлайта со своей командой отверженных, и, если бы Вив могла читать всю предыдущую ночь, она бы это сделала. Ее последующие сны были яркими фрагментами сцен из прошлого и воображаемого будущего, и она никогда не испытывала ничего подобного. Возможно, это была рана, терзавшая ее спящий разум, но она проснулась, испытывая непреодолимое желание вновь ощутить свет и ярость всего этого.
— Значит, ты была в Тистлебурре?
Она вздрогнула, уже прочитав пару страниц. Брэнд прошел мимо нее с несколькими пустыми тарелками.
— Ой. Да. — Она посмотрела за дверь на дождь. — Думаю, мне есть чем заняться в помещении.
— Похоже, тебе следовало взять две. — Он указал на то, что осталось совсем немного страниц. — Хотя, когда тебе становится скучно, всегда можно помыть посуду. — Полуулыбка.
— Это напомнило мне. — Она выудила из кошелька пригоршню медяков. — За вчерашнее и еще немного за завтрак, если я смогу его раздобыть.
Брэнд кивнул и снова исчез на кухне.
Когда он вернулся с тарелкой, полной жареных сосисок, овсяных хлопьев с маслом и яиц с перцем, Вив сделала пометку на своей странице и закрыла книгу. Когда он сгребал с прилавка ее монеты, она придвинула тарелку поближе и спросила:
— Значит, эта тапенти Хранительница Врат?..
Брэнд рассмеялся:
— Встретилась с Иридией, верно? Клянусь восемью кругами ада, я бы заплатил, чтобы это увидеть.
Вив моргнула, глядя на него.
— Иногда ты замечаешь пару собак по обе стороны дороги, прежде чем они увидят друг друга, и уже знаешь, они вот-вот оскалят зубы. Я бы сказал то же самое о вас двоих. Иридия — суровая женщина и хочет, чтобы все это знали. По ее мнению, это избавляет от дальнейших неприятностей. — Он пожал плечами. — Не могу сказать, что это не работает. И, наверное, она лаяла громче, раз уж ты сидишь здесь сегодня утром.
Вив нахмурилась и отложила вилку, оставив недоеденный кусок.
— Это комплимент. Она — глава Хранителей Врат. Если бы ты была настолько глупа, что надавила бы на нее, тебе пришлось бы провести ночь гораздо тяжелее. В камере, я полагаю. Это значит, что у тебя есть немного здравого смысла, вот и все. — Он похлопал ее по внушительному предплечью. — К тому же, в собачьем бою? Я бы поставил на того, кому еще не проткнули ногу. — Он усмехнулся и зашагал прочь, вытирая руки о фартук.
Вив пыталась не обращать на это внимания — с ограниченным успехом, — но горячая еда помогла. По-настоящему превосходная горячая еда. Если и была хорошая сторона в вынужденном выздоровлении, так это то, что она ела что-то помимо холодных сухих пайков.
Одна только мысль об этом заставила ее вспомнить о Рэкэме и всех остальных, кто отправился на север без нее. Жареные сосиски были более чем хороши, но она бы променяла их на одеяло на холодной земле, где ей действительно было место.
Брэнд был прав. Ей следовало взять две книги. Вив пересела за столик, за которым сидела прошлой ночью, и принялась заканчивать Десять Звеньев в Цепи. Долгожданная месть Маджер, душераздирающее предательство Четырехпалого Леганна, мучительный конец Даммерлайта, даже несмотря на весь ад, через который он заставил ее пройти. Вив все время жалела, что у нее нет тарелки с орехами, чтобы их пожевать.
Когда она наконец закрыла книгу и провела пальцами по красной обложке, моросящий дождь все еще не прекратился.
— Что ж, Ферн, не думай, что я сегодня не появлюсь. Я просто обязана загладить свою вину перед тобой, — сказала она. Она представила, как крысолюдка врывается в дверь, ее шерсть промокла насквозь, и она проклинает ее своим высоким, сладким голосом. Это вызвало у нее улыбку.
Вив уже собиралась перечитать первую главу, просто чтобы сохранить вкус, когда кто-то ворвался в дверь.
Дождь промочил его промасленный плащ, когда он взмахнул им одной рукой и достал большую черную кожаную сумку. Эльф откинул капюшон и раздраженно стряхнул с саквояжа капли. На шее у него висели очки на шнурке, что было странно, поскольку эльфы редко в них нуждались. Даже Вив это знала.
Что-то в его лице оживило ее смутные воспоминания.
Он оглядел комнату, и, когда увидел ее, выражение его лица не то чтобы просветлело, но оно... изменилось на такое, которое она не смогла сразу определить.
Затем она заметила фиолетовый кровоподтек у него на шее.
— О, черт, — простонала она.
Эльф подошел и с грохотом бросил свою сумку на ее стол. Ему могло быть сто лет, а могло быть и пять. С эльфами трудно было сказать наверняка. Его серебристые волосы были коротко подстрижены, а лицо — гладким и суровым.
— ...Хайларк? — спросила Вив. Ее извиняющаяся улыбка казалась неуклюжей и огромной на ее лице, клыки — слишком большими во рту.
— Ты не помнишь о нашей встрече, верно? — спросил он. Было что-то необыкновенно странное в том, что такой красивый голос выражал раздражение. — Не думаю, что я удивлен. Ты почти ничего не соображала.
— Я действительно сожалею об... об этом, — пробормотала Вив, указывая вялым пальцем на его горло.
Его губы сжались в тонкую линию.
— Ну, я не собираюсь делать это здесь, на глазах у половины Мрака. Наверх. — Он указал большим пальцем в сторону лестницы. — Давай покончим с этим.
— Покончить с чем?..
— Ребенок, если ты хочешь бросить кости с гангреной, то я уже ухожу. Выхожу на улицу. Снова. В противном случае, я любезно попрошу тебя, прихрамывая, подняться по лестнице. Да?
Вив схватила свой костыль.
И свою книгу.
Она продолжала рассыпаться в извинениях, пока они поднимались по лестнице в комнату, и до того момента, как он снял повязку с ее ноги. Когда он начал ощупывать чувствительные места вокруг ее ран,
