— Дай я на тебя посмотрю.
Портер сделал шаг назад; на нем был бежевый пиджак, белая рубашка с расстегнутым воротом, синие брюки, полицейские ботинки. Почему-то мужики все время носят эти ботинки.
— Пиджак дерьмовый, — констатировала она.
— В «ГЭПе» покупал.
— Без разницы.
Они чувствовали себя отлично в обществе друг друга. Она подняла маленькую рюмку, понюхала и поморщилась. Он сказал:
— Текила.
— Виски.
Они чокнулись, пригубили, после чего Портер вынул из кармана пачку тонких сигарет с ментолом и большую зажигалку. Фоллз сказала:
— Одно к другому не подходит.
Портеру понравилось ее замечание.
— А мне нравится. — Он улыбнулся. — Ментол — для тех, кто легок на подъем, а зажигалка от Молодежной христианской организации — в порядке шутки.
Фоллз не была уверена, что поняла его — но какая разница? Зазвонил его мобильник, она попросила:
— Не отвечай.
— Надо.
Он ответил. Помрачнел. Произнес:
— Ладно. — Посмотрел на нее и сказал: — Полицейского убили.
_
Возможно, мы подсознательно избегаем ситуаций, к которым плохо приспособлены, даже если за это приходится тут же расплачиваться страданиями.
Дервла Мерфи
Выйдя из паба, Портер сказал:
— Я на машине.
Фоллз взглянула на него, с укоризной произнесла:
— Ты же сказал, что мы напьемся в стельку.
— Ну и что?
— Тогда какого черта ты взял колеса?! Портер виновато повесил голову, проговорил:
— Я недостаточно хорошо все продумал. Она не поверила ему и сказала:
— Я тебе не верю.
— Ладно, Фоллз.
— Ладно? Что ладно, мать твою?
— Я не собирался много пить.
— Но ты обещал меня напоить в дупель.
— Да.
Они дошли до красного «датсана». Портер показал на него пальцем:
— Вот машина.
— Разбитая колымага.
Это было обидно, но он не стал ерепениться. Они сели в машину. Портер завел мотор, включил передачу, машина тронулась с места, и в этот момент Фоллз спросила:
— Что это за игры?
— Ты о чем?
— Ты меня слышал. Мы договорились провести вечер вместе, а ты, оказывается, собирался изображать мисс Благонравие.
Он резко вывернул руль, чтобы увернуться от «ауди», и, опустив стекло со своей стороны, крикнул:
— Иди на курсы, научишься водить!
Она искоса на него взглянула, который раз пожалела, что он голубой, и сказала:
— Прямо как Брант.
Портер поморщился, сказал:
— Никто не умеет так, как Брант.
Он нашел брешь в потоке транспорта, подрезал черное такси и набрал приличную скорость. Оба они думали о погибшем коллеге, но говорить об этом не хотелось. Наконец Портер сказал:
— Я бы все-таки немного выпил.
— Забудь.
— Ты извини.
— Я что только что сказала? Я сказала: забудь.
Он глубоко вздохнул и проговорил:
— Это женщина-констебль.
Фоллз некоторое время смотрела в окно, потом спросила:
— Она умерла?
— Да.
— Черт, черт, черт.
Портер знал о самоубийстве подруги Фоллз. Ей было вдвойне тяжелее пережить гибель женщины-полицейского. Он сказал:
— Больше никаких подробностей не знаю.
— Она умерла — какие еще подробности?
— Я имел в виду, как ее зовут… Ну, знаешь, и как там все произошло.
— Скоро все узнаем.
Они уже подъезжали к Ватерлоо. Фоллз заметила:
— Я тут жила когда-то.
— Да? И как оно было?
— Дерьмово.
Он засмеялся, потом внезапно замолчал, почувствовав себя виноватым. Она спросила:
— Тебе уже приходилось с этим сталкиваться?
Он знал, что она имеет в виду смерть полицейского, но сделал вид, что не понял, и спросил:
— С чем с этим?
— С гибелью полицейских.
— Да, несколько раз.
Они поднимались по Кеннингтон-роуд и уже могли видеть мелькание синих огней впереди. Портер сказал:
— Все уже в курсе.
Полицейские машины были всюду, создавая хаос. Водители, пытавшиеся выражать недовольство, тут же слышали в свой адрес резкое замечание. Неподходящая была ночь, чтобы беспокоиться об отношениях с общественностью. Регулировщик остановил их машину. Когда Портер опустил стекло, полицейский сказал:
— Насквозь не проедешь, придется подождать.
Это была не просьба, это был приказ. Лицо у полицейского было мрачным, а глаза говорили: только вякни, огребешь так, что мало не покажется.
Портер показал свое удостоверение. Регулировщик детально изучил его и сказал:
— Извините, сержант, я думал, вы гражданские.
Он оглядел Фоллз, ее облегающее платье, ноги и спросил:
— Новая форма?
Портер выдержал паузу и сказал:
— Следи за своим языком.
Регулировщик удивился и пробормотал:
— Да я просто пошутил.
Портер выскочил из машины и крикнул в лицо регулировщику:
— Полицейского убили — а ты шутишь?!
Фоллз поспешно вышла и сказала:
— Портер, уймись.
Тот посмотрел на свою машину, затем на регулировщика и сказал:
— Оставляю эту машину под твоим присмотром. Надеюсь, ты о ней позаботишься.
Регулировщик показал на запрудившие проезжую часть машины, которых становилось все больше, и со вздохом сказал:
— Слушаюсь, сержант.
Портер уже отвернулся и зашагал к Овалу. Фоллз крикнула:
— Подожди!
Когда она догнала его, он сказал:
— Когда я работал в участке в Кенсингтоне…
— Ты работал в Кенсингтоне?
— Да, так вот, там один сержант, его звали Карлайл, один из лучших копов, каких мне только доводилось знать…
Фоллз подумала: Карлайл, Портер Нэш — неудивительно, что они устраивали концерты в Западном Лондоне.[22]Тем временем Портер продолжал:
