трех лет, Смит отказался от университетской карьеры и принял приглашение поступить на службу к Сеймуру. Чуть больше года спустя он был назначен государственным секретарем. Это был метеоритный взлет.
В "Рассуждениях" Смита проявилось его глубокое понимание бедствий Англии и настоятельное желание их преодолеть. Книга написана в форме диалога - популярного в то время литературного приема, в котором муженек (фермер), рыцарь, купец, укупорщик (ремесленник) и, что особенно важно, врач, который явно говорит от имени Смита, ведут продолжительный спор о том, что же не устраивает Англию. Смит начинает с перечисления многочисленных бед Англии, самой тревожной из которых, по мнению доктора, является проблема неравенства богатства. Хотя богатые землевладельцы с их большими стадами овец и успешные торговцы тканями, такие как семья Грешемов, получали большие прибыли, не все в Англии процветали в эпоху бума.
"Нищета царит повсюду, - заявил Смит.
Одной из основных причин проблемы, писал он, была инфляция. Действительно, за первые четыре десятилетия XVI века цены выросли на 50 %, и они продолжали расти, особенно на товары, которые были дефицитными в королевстве и часто импортировались - в частности, шелк, вино, специи, бумага и стекло всех видов. "Каждый человек огорчен" ростом цен, писал он.
Смит возложил вину за инфляцию на Генриха VIII, который безрассудно тратил деньги на внешние войны и экстравагантный образ жизни и вверг корону в долги. Когда Генрих уже не мог собрать достаточное количество денег за счет налогов, займов и продажи монастырских земель, он прибег к финансовому сутяжничеству: валютным манипуляциям. Для этого нужно было обесценить монету, уменьшив количество серебра в каждой монете. Хотя корона могла тратить меньше серебра, стоимость монет упала, а цены взлетели еще выше. Это стало катастрофой для всех. В своем "Рассуждении" Смит призвал положить конец этому злоупотреблению.
Кроме того, Смит выделил еще один фактор, который он считал пагубным для королевства: практика "огораживания земель". Открытые земли Англии - остров представлял собой сельское лоскутное одеяло из обширных полей и манориальных владений - долгое время выполняли двойную функцию. Как правило, пахотные земли обрабатывались одним владельцем или арендатором, но после сбора урожая или в межсезонье они были доступны всем и обычно использовались для выпаса овец.
Для землевладельцев, стремившихся избавиться от пагубных последствий инфляции, соблазном было превратить часть или все свои пахотные земли в пастбища для выпаса исключительно собственного скота. Для этого нужно было огородить поля деревянными заборами, рядами камней и насыпями земли или живыми изгородями и тем самым вывести их из общего пользования. Такое огораживание имело экономический смысл для землевладельцев. Шерсть для производства тканей пользовалась большим спросом, а затраты на выпас овец были значительно меньше, чем на выращивание зерна или кукурузы. Томас Туссер, старый фермер из Итона в Норфолке, подсчитал, что огораживание сделало землю в три раза более прибыльной, чем когда она была доступна для всех. Но последствия для местных сообществ могли быть катастрофическими. Смит отмечал, что участок земли, на котором когда-то работали одна-две сотни человек, после огораживания будет служить только владельцу и нескольким пастухам. Без работы - или даже без земли для выращивания пищи или выпаса небольших стад - целые деревни были заброшены.
Практика огораживания была не нова. В XIV веке Англия, как и большая часть Европы, была опустошена Черной смертью - эпидемией бубонной чумы, уничтожившей почти половину населения. Поскольку для обработки земли не хватало рабочих рук, землевладельцы были вынуждены огораживать свои владения и превращать их в пастбища для овец и других животных.
Конечно, некоторые недобросовестные землевладельцы воспользовались этим - даже когда население снова начало расти - и в течение многих лет корона пыталась пресечь наиболее вопиющие злоупотребления: в 1489 и 1515 годах были приняты два парламентских акта, призванные ограничить или регламентировать практику огораживания земель, но они не имели большого эффекта. В 1540-х годах, когда эта практика приобрела новый размах, Тайный совет во главе с Эдвардом Сеймуром предпринял еще одну попытку решить проблему, издав королевскую прокламацию, осуждавшую "незаконное превращение пахотных земель в пастбища". Была создана комиссия по "исправлению последствий огораживаний", которой было поручено провести расследование в отношении тех, кто нарушил или нарушает уже действующие законы против огораживаний.
Но вмешательство государства не принесло успеха раньше, и, как писал Смит в "Рассуждениях", не было причин думать, что оно сработает сейчас, особенно если учесть, что в основе недавней практики лежала алчность землевладельцев, и это вряд ли изменится. Поэтому, если не удастся найти способ решить проблему, король и его двор могли столкнуться с нарастающими социальными волнениями. Неудивительно, писал Смит, что, поскольку "голод - горькая вещь", обедневшее большинство "ропщет на тех, у кого много".
Его наблюдение оказалось прозорливым. Когда он писал эти слова, страна стояла на пороге восстания. Примерно в 150 милях от него, в родном графстве Норфолк семьи Грешем и чуть севернее родного графства Эссекс, где жил сам Смит, люди готовились сделать гораздо больше, чем просто выразить свое недовольство.
В первую неделю июля 1549 года толпа жителей собралась в местной часовне деревни Уаймондхэм, чтобы принять участие в празднике, состоявшем из "процессий и интерлюдий". Эмоции были высоки, потому что любимое здание планировалось снести в рамках начатого его отцом, Генрихом VIII, процесса ликвидации церковной собственности - эвфемизма для разгрома и разграбления - при Эдуарде. В 1534 году король провозгласил себя верховным главой церкви Англии, отделившись от Папы Римского и католической церкви в Риме, и вскоре приступил к лишению древних монастырей их сокровищ, земель и влияния. В период с 1538 по 1540 год более двухсот монастырских зданий, в которых проживало более 8000 монахов, монахинь и каноников (священнослужителей или клерков), были подавлены, их богатства конфискованы короной, а имущество продано, чтобы выручить деньги.
Прихожане Уаймондхэма очень хотели спасти часовню, но их способность сделать это вопреки указу короля казалась сомнительной, если не невозможной. Пока длился праздник, группа горожан объединилась и отправилась в соседний Морли, где начала "валить" заборы, возведенные тамошними землевладельцами. Эти заборы и огражденные ими овцы были символом благосклонности к богачам, которые пасли овец и чьи интересы ставили выше интересов большинства местного и более многочисленного населения.
Снятие ограждений в Морли не смогло полностью унять гнев жителей Уаймондхэма, и это вызвало недовольство других. Один из них, крупный землевладелец по имени сэр Джон Флауэрдью - юрист, чей сын был близким другом Томаса Грешема и жил в соседней деревне Хетерсетт, - был разгневан тем, что некоторые из его оград были убраны. Желая отомстить, он предложил деньги любому, кто согласился бы пошалить с заборами другого местного землевладельца, человека по имени
