задавать вопросы, затем требовать объяснений, а не получив их, попросят покинуть систему, сначала вежливо, затем более… агрессивно. Правила дозволяли держать на орбите по одному кораблю не крупнее фрегата — это значило, что одновременно там могло находиться шесть хорошо вооружённых посудин. При условии, что все Базы, за исключением Российской, объединятся и выступят единым фронтом, это пять фрегатов против Ломоносова. Не самый лучший расклад. В этих мрачных рассуждениях было лишь одно большое «но» — слишком много карт оставалось в руках игроков.
Что, если у американцев поблизости есть схожий по характеристикам корабль? Что, если у Ломоносова есть подмога и за ними следом летит ещё один корабль? Что, если по неизвестной причине на орбите не окажется ни одного фрегата? А ведь ещё были политические последствия. Что станет с равновесием на Хэлле? Начнётся ли там, на поверхности, стрельба? И что скажут на Земле?
— Какие люди и без охраны! — за спиной раздался до боли знакомый голос, голос, который Сергей очень хотел бы не услышать здесь.
— Чёрт, — выдохнул Лесник, на миг прикрыл глаза, надеясь, что ему это лишь мерещится, затем повернулся, обнаружив перед собой довольно ухмыляющегося Корнея.
— Это так ты встречаешь боевого товарища? Чёртом обзываешь? — не долго думая, тот бросился на Лесника, заключил в крепкие объятия, похлопал по спине и нехотя, скорее из нежелания задушить, выпустил добычу. — Что такое? Ты не рад? На тебе прям лица нет.
— Увы, не рад, — мрачно протянул он, стоически сдерживая улыбку, что так и рвалась наружу. — Тебя не должно быть здесь.
— Стоп, это как? — Корней замахал руками, пытаясь остановить товарища и разобраться в ситуации, разложив всё по полочкам. — Поясни для особо сообразительных.
— Мне дали обещание… Нет, я согласился вернуться лишь при условии, что тебя… — Сергей осёкся, заметив, как на мостик входят двое недостающих персон, — вас здесь не будет.
— Парни, слышали? Наш дорогой Лесник, по которому мы так долго и неистово скучали, оказывается, нам не рад и даже хочет прогнать, — Корней встретил ребят так, словно они всего пару минут назад разошлись по разным углам и теперь снова встретились. Сергей же сообразил, что это действительно так, что всё это время они были на корабле и именно поэтому ему не позволяли покидать секцию, дабы обман не раскрылся раньше времени.
— Во дела, — присвистнул Эдик, скрестил руки на груди, прищурился, — А сдаётся мне, что врёт он всё.
— Та не, — вмешался Влад, заходя с тыла, пресекая любую попытку к бегству, — Сергей решил, что сам справится и заберёт все денежки себе. Угадал? Конечно, угадал, я же вижу тебя насквозь.
— Да идите вы, — огрызнулся Лесник, плюхнулся на стул, едва не промахнувшись, схватился за голову. — Я не хотел подвергать вас опасности опять. Мы едва выбрались, едва привыкли к нормально жизни, и вот теперь всё по новой.
— А ты не решай за нас, — упрекнул его Корней, по-братски потрепав за плечо. — Мы взрослые мальчики, научились взвешивать «за» и «против» и оценивать риски. Мы добровольно сюда оправились, знали, на что шли. Ну и с тобой повидаться хотели.
— Что?! — Сергей вскинул голову, посмотрел в лицо товарища, пытаясь понять, не ослышался ли он. — Вы знали, что я полечу?
— Ну да, — пожал плечами Эдик, переглянулся с остальными, — старикан заверил, что ты уже согласился, а потому без нас тебе будет очень тяжело.
— Прям очень, — подхватил Влад, — прям непосильно, прям вот не вытянешь. Ну и мы решили спасти твою жопу, так что будешь обязан до конца своих дней.
— Ну спасибо, — прорычал Лесник, вскочил, отыскал глазами того самого старика и направился к нему. Чувствуя, как в душе нарастает злоба, он сжал кулаки, ускорился, конечно же, не собираясь обижать Павла Петровича физически, не в присутствии толпы флотских, да и пожилых колотить — дело неблагодарное и неблагородное.
— Сергей, — кивнул виновник торжества каким-то неведомым образом заметив того и вовремя развернувшись. Вперёд вышел солдат, вероятно, заметив решительность вторженца крушить и ломать, что было написано на его лице, попытался было остановить приближение постороннего, заслонить собой, но не успел, команда «пропустить» прозвучала раньше. — Вы как раз вовремя, мы собирались обсудить план вашей высадки.
— О! Чудно! Только её не будет, — не поддался на ложь Лесник. Ничего они обсуждать не собирались, это лишь способ отвлечь его, снова запудрить мозги. — Вы меня обманули!
— Позвольте, — поднял палец Павел Андреевич, — я вас не обманывал. Уговор был прост: вы соглашаетесь, а я даю слово, что не буду разговаривать и звать ваших товарищей. Верно? — возражений не последовало, но Сергей продолжал смотреть на флотского с яростью, способной прожечь стальную стену. — Я и не разговаривал. На момент нашего разговора трое ваших друзей уже находились на борту. Более того, они сами решили полететь, и отговаривать их было поздно, да я и не мог, обещал же не разговаривать.
— Да вашу мать, — вспылил Лесник, заставив незаметно появившуюся охрану напрячься. — Как удобно-то у вас всё получается. Обстоятельства сложились не иначе, а вы и поделать-то ничего не могли. Хватит с меня! Я ухожу и буду сидеть в каюте до самого возвращения на Землю!
С этими словами Сергей развернулся и, столкнувшись плечом с солдатом, зашагал прочь. Где-то на задворках сознания он осознавал, что не прав, что совершает ошибку, необдуманную и поспешную. Но сейчас, в этот самый миг, эмоции обуяли его, затуманили взор, напомнив, что из себя представляют люди и почему ему всегда хотелось держаться отстранённо, на почтительной дистанции.
— У вас связанные контракты, — бросил ему в спину Павел Андреевич. — Откажетесь вы — и им тоже придётся. Никакой оплаты, все договорённости отменяются, — он подождал, пока Лесник остановится, повернётся к нему. — Но ничто не мешает им заключить новый контракт и спуститься на Хэллу без вас.
— Шантаж, значит? Решили повесить их гибель на меня?
— Всего лишь извещаю, — сухо ответил флотский, — обрисовываю ситуацию, если вам угодней такая формулировка.
— Да к чёрту вас!
— Сергей, — устало протянул Павел Андреевич. — Давайте успокоимся. Я вас понимаю, а вы поймёте меня, когда остынете и всё обдумаете. Не горячитесь и не принимайте опрометчивых решений, давайте вернёмся к обсуждению, прошу, пригласите ваших товарищей и приступим к работе.
Лесник обернулся, встретился взглядами с командой, кивком велел подойти, а сам, вынув из кармана блокнот, шагнул к столу. Старик одобрительно кивнул и разве что по головке не погладил, за правильное поведение. Кроме него у экрана остались ещё двое: капитан Филиппова — женщина средних лет, на лице которой было лишь одно желание — поскорее избавиться
