Ржет! С меня! Меня, Ульки Фроловой! Гад!
Скрипнув зубами, я встала, отряхнула невидимые пылинки и гордо, выпрямив спинку, прошествовала мимо, закрыв дверь.
Ну, все, соседушка, я тебе такую жизнь устрою, что сам съедешь!
Глава 4
Проснулась, не от криков за стеной, не от того, что папина очередная крыса сбежала, а от вони. Вони гари, что нещадно щипала нос.
— Ёшкин кот! — поднялась на кровати, осматриваясь по сторонам. В комнате ничего не горело, а вот с кухни дым пробирался даже в комнату.
Мне хватило доли секунды, чтобы подорваться, накинуть на полупрозрачную сорочку халат и вылететь из комнаты.
Синицын, мать его за ногу, кашляя, открывал окна, на плите стояло нечто напоминающее угли, а перепуганная птица сидела на холодильнике почти под самым потолком, словно это из нее пытались приготовить завтрак. М-да, картина маслом…
Глаз дернулся, кулачки сжались, а мой тяжелый вздох был красноречивее всяких слов. И в выходной поспать не дадут, ироды! Уже переехала, так и тут сюрприз. Получите, распишете-с! И чего ему, спрашивается, не спится-то?!
— Синицын, — обманчиво спокойно начала, — ты что спалить нас живьем решил?
— Нет, — сухо бросил.
Подошел к своему неудавшемуся блюду и, скорчив кислую мину, бросил сковороду в мойку.
Я, облокотившись на дверь и сложив руки под грудью, не без удовольствия стала наблюдать, как тот самый непобедимый гонщик «счастливчик» не может победить одну несчастную сковородку. Не по Сеньке шапка оказалась! Моющего слишком много, пены через край, а сам, забрызгав себя, он хмуро и натужно драил сковородку. Впрочем, как мне показалось, за своей хмуростью он скрывал смущение.
— Отойди, — подойдя к нему, оттеснила бедром, забрала губку и принялась за сковородку.Ъ
На секунду вдруг показалось, что лицо Синицы озарилось благодарностью, но уже через миг оно было, как и всегда, мрачно отстраненное. Тихо почти неслышно, он буркнул:
— Спасибо.
После посуды я принялась за завтрак. Готовить я умела. Эту науку освоила еще с детства, когда меня от греха подальше отправляли на каникулы в деревню к бабуле. Умела, но не сказать, что любила. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — твердила моя ба, а вот я с годами стала в этом сомневаться. Через другое у них лежит (но лучше когда стоит) этот самый путь к сердцу!
Но раз уж Синица, оказался тем самым исключением, то отчего же не блеснуть своими умениями? В стряпне, разумеется.
Димка удивился, но промолчал, лишь зорко наблюдая за моими манипуляциями. Видать, голод замучил парня.
Я не сильно заморочилась, но омлет с грибами и помидорами (и откуда только?) получился, чудо как хорош. Гренки румяные с поджаристой корочкой и ничуть не подгорелые. Поставив все это на стол, хотела было взяться за кофе, но Димка со словами:
— Я сам.
Включил кофемашину. Велика наука! Тоже мне бариста! Но и я деликатно промолчала, да и приятно мне стало. Какой никакой, а знак внимания!
— Сколько сахара?
— Без сахара.
На мои слова он усмехнулся, мол, ничего другого не ожидал. Ну и пускай! Мне этот сахар потом боком обойдется, в самом прямом смысле слова. А мне формы беречь нужно!
Димка вновь сел напротив, поставив передо мной чашку с ароматным напитком. Недоверчиво оглядел мою стряпню, словно проверяя на наличие яда. Отрезал кусочек и поднес ко рту. Фома неверующий, прости господи! Появись у меня желание его отравить, я бы не стала действовать так явно. За первым кусочком следом отправился второй, за вторым третий и, вот, уже Димка уплетал омлет за обе щеки.
— Надо же, Фролова, — прожевав и запив кофе, обронил, — не думал, что ты умеешь готовить. Удивила.
— Я еще не так умею удивлять, — пряча кривую ухмылку в чашке, ответила, ненавязчиво так накрыв своей рукой его крепкую и мужскую ладонь, которую он сию же секунду отдернул, точно пришибленный током.
Плату у него, что ли за завтрак спросить натурой? Не-а, не даст. Пришла к выводу, вглядевшись в его суровые черты.
— Вряд ли осталось чем, — на мою изогнутую в вопросе бровь, продолжил, — пол команды судачит о твоих талантах. И среди них, — едко усмехнулся, — определенно точно я ни разу не слышал о готовке.
— О, — в тон ему прилетело. Не думал же этот ядовитый змей, что сможет меня смутить, верно?! — А ты значит интересовался?
— У Лебедя язык без костей. Метет, что помело. Тебе бы стоило быть более осмотрительней в своем выборе.
Ох, и зря.… Зря, он ступил на этот тонкий лед.
— Поверь, дорогой, я крайне осмотрительна. И то, что у него язык без костей, — облизнула нижнюю губу, затем ее прикусив, — только плюс.
Синицын сглотнул. Он точно это сделал, говорю вам! Затем отвел свои вспыхнувшие в одночасье глазищи, потер шею и молча уткнулся в тарелку.
И все-таки красивый гад! Красивый и недоступный. Мнется, что девка на сене! А про пол команды.… Это он, безусловно, загнул. Спала я лишь с двумя из «Волков». И первый, к слову, был моим парнем. Никита Громов. Встречались мы не столь долго, но время это проводили с пользой, а с Лебедевым мы просто спали. Он был хорош, но крайне надоедлив, потому наши пути и разошлись, как в море корабли. Жаль, что морем этим был наш городок, и час от часу нам приходилось сталкиваться.
Доедали в молчании. Димка торчал в телефоне. Не то ли переписывался, не то ли просто просматривал сообщения, а я ненавязчиво так пыталась подсмотреть. Глаз нет да нет, а косил на гаджет.
Нет. Ну не с бабами же он там переписывался, верно?! Синицын и с бабами, смех, да и только! Потому, хмыкнув и успокоив саму себя, последовала его примеру.
У меня как всегда куча сообщений с приглашениями: приличными и не очень, комменты,
