внимательно глядя на Дока.
— О! Рад познакомиться лично, милая сударыня Безумова! — радостно воскликнул чудак, раскинув руки в стороны. Капли чая выплеснулись из чашечки ему на халат, — Прошу меня простить, я совсем забыл о хороших манерах! Меня зовут Валентин Савельевич Менгелев, я тружусь здесь в должности главного виви… кхм… хирурга! К вашим услугам! Буду счастлив о вас позаботиться!
Он отвесил изящный поклон, едва не расплескав остатки чая. Затем залпом допил напиток и отбросил пустую чашку в сторону. Та упала на пол и разбилась.
— Менгелев? — удивлённо произнесла Настя. Она внимательно вглядывалась в лицо Дока, — Вы из рода Менгелевых?
— Ну да, — с улыбкой произнес хирург, — Увы, лишь побочная ветвь, вечный баронет. Без земель и имущества. И особых перспектив.
— Немедленно отпустите нас! — потребовала Настя, — Как вы можете? В ваших жилах течет благородная кровь! Как вы могли связаться с этими негодяями?
Бандиты смотрели на нее с ухмылками.
— Как я могу? — задумчиво произнес Док, — Я просто люблю свою работу… А вот что я не люблю, так это задавать лишние вопросы. Особенно когда мне хорошо платят.
Он аж облизнулся, глядя на Настю. Та ответила ему холодным взглядом, сохраняя достоинство.
Чудак повернулся к Быку, потирая окровавленные руки:
— Ну что, голубчик, что у вас там приключилось? Я вижу, вы уже провели первичный осмотр этих юных особ! Что-то с ними не так?
Бык, растерявший, весь свой гонор, послушно произнес:
— Короч, эти двое бежать пытались. Крюка зарезали… И Лысого покромсали, ухо откусили… А этот парень, кажется, серьезно болен…
Он указал на Константина, лежавшего на полу. А потом на тело Крюка, которого тоже бросили на пол. Лысый, стоявший позади группы, энергично закивал, зажимая ухо.
— В той комнате, где их держали, на полу была кровью какая-то колдовская жуть начертана! — добавил Бык, — Колдануть что-то наверное хотели.
Валентин Савельевич цокнул языком и подошел ближе, разглядывая Константина. Один из бандитов оттащил Настю в сторону.
— Ой, да вы посмотрите на этого бедняжку! Какой хилый вид! Просто кожа да кости!
Он наклонился и с силой ущипнул щеку Константина. Тот дернулся и слабо застонал, не приходя в сознание.
— Ай-ай! Да у нас тут агония настоящая! Что же вы, драгоценные мои, его совсем замучили, бедолагу⁈ Нехорошо, ой как нехорошо! Такую ценность нужно беречь, а не ломать! Мне ему еще трепанацию без наркоза делать…
— Да разве у такого тупого аристократишки в башке есть что-то ценное? — удивился один из бандитов.
— В органах Одаренных есть очень ценные участки, насыщенные духовной силой, да-да, — занудным тоном произнес Док, — Ваш шеф, голубчики, очень расстроится, если товар будет попорчен.
Бык хмуро почесал затылок:
— Да не трогали мы его… почти! Он сам вон какой хворый оказался!
Валентин Савельевич оскалился в ухмылке, обнажив острые желтоватые зубы:
— Ну что ж, тем лучше! Значит, я займусь им первым! На стол его!
Бандиты послушно подхватили Константина и уложили его на свободный операционный стол, весь в засохших пятнах крови. Чёрными ремнями они прикрутили его за руки и ноги, чтобы не дергался.
Док пощупал пульс Константина, затем поднял веко и посветил фонариком в зрачок.
— Да, парень явно при смерти… Что с ним случилось?
Бык пожал плечами:
— Да кто его знает! То ли болезнь какая, то ли проклятье…
Док заинтересованно покосился на Настю.
— Юная барышня, вы ничего не хотите мне сказать?
Настя молчала, поджав губы.
— Ай-яй-яй, ну так мы подружиться не сможем… Я к вам со всей душой, а вы…
Он, отряхивая халат, направился к шкафу с инструментами. Девушка холодно следила за ним взглядом.
Док достал шприц и колбу с прозрачной жидкостью. Набрав в шприц содержимое, он подошел к Насте.
— Один маленький укольчик в нежную шейку, и ваш очаровательный язычок сразу же запляшет, — с гаденькой улыбкой произнес Док, положив девушке на плечо руку с желтыми обкусанными ногтями, — Не бойтесь, больно не будет… первые две минуты, хи-хи…
Настя дернулась, но бандит и Док крепко держали её. Острая игла с дрожащей каплей на конце приблизилась вплотную к её шее, на которой пульсировала синяя вена…
Внезапно за спиной Дока раздался дикий крик и грохот. Валентин Савельевич резко обернулся.
Константин рывком разорвал черные ремни, которыми его привязали к операционному столу. Изо рта и глаз юноши сочилась странная черная жижа, напоминающая смолу.
Константин резко сел на столе, хрипло дыша. Его волосы слиплись от пота, а лицо исказилось, словно от сильной боли. Глаза превратились в два озерца блестящей тьмы…
Он соскочил со стола и, пошатнувшись, бросился на ближайшего бандита. Тот даже вскрикнуть не успел — кулак юноши врезался ему под дых с такой силой, что раздался хруст ломающихся ребер. Бандит согнулся пополам, хрипя и задыхаясь. А Константин, не теряя времени, схватил его за голову и резким движением свернул шею. Тело обмякло и рухнуло на пол с глухим стуком.
— Да он озверел! — взревел Бык, хватаясь за пистолет в кобуре, — Вали его!
Еще двое бандитов бросились в атаку, замахиваясь ножами. Но Константин увернулся от их ударов с нечеловеческой проворностью. Хоть его движения и были немного скованными, зато реакция — молниеносной. Он поймал руку с ножом одного из нападавших, вывернул ее, ломая кости. А затем, удерживая руку с зажатым ножом, воткнул второму бандиту лезвие в грудь по самую рукоятку. Алая кровь хлынула на пол, заливая ботинки Константина.
Он с силой отшвырнул тело прямо на Быка, и тот едва успел отскочить в сторону.
— Сдохни, гнида! — выругался Бык, вскидывая пистолет.
Грохнул выстрел, пуля со свистом пролетела в сантиметре от головы Константина, пробив в стене дыру. А юноша уже прыгнул вперед и выбил оружие
