ни в какое сравнение с моими проблемами. Если только эти два Дракона не постучатся в нашу дверь, и один из них действительно сексуальный и влюбится в меня… а потом… ну, ты понимаешь? — Она шевелит бровями, и мне приходится закатить глаза и рассмеяться над её безумием.
— Ты слишком возбуждена, чтобы сосредоточиться, Полина. — Я качаю головой и плюхаюсь на диван.
У Полины поникли плечи, и она устраивает свою задницу рядом со мной на диване.
— Знаю. — Она чересчур драматично вздыхает. — Я жалкая.
Я не смею упоминать, что у меня период засухи дольше, чем у неё, но неважно. Я смотрю на запястье, но поднимаю взгляд.
— Ты видишь это?
Она хватает мою руку и притягивает к своему лицу, поворачивая.
— Что? Я ничего не вижу.
— Запястье блестящее, и я не могу стряхнуть блеск, — размышляю я и смотрю, как запястье переливается разными цветами. — Ты, правда, не видишь? Это случилось, когда Дракон схватил меня за руку и толкнул за спину. Он столкнулся с другим, и я воспользовался возможностью, чтобы запрыгнуть в машину и уехать. У одного были яркие серебристые глаза, а у другого тёмные, почти чёрные.
— Я серьёзно ни хрена не вижу. — Она отпускает руку и пронзает меня взглядом. — Ты знаешь, чего они хотят или почему были там? Ты никогда не встречала других драконов. — Громкий стук прерывает нас, и Полина подбегает, ворча: — Если он думает, что после всего может прийти сюда, жестоко ошибается.
Я хотела посмеяться над её комментарием, но вдыхаю аромат парней, с которыми столкнулась у пожарной станции. Я собираюсь предупредить Полину, чтобы она не открывала дверь — зная, что это, вероятно, ни к чему хорошему не приведёт, — но она уже распахивает дверь.
— Эния? Мне казалось, мы не заказывали драконов. — Полина задаёт вопрос и пытается закрыть дверь, но парни просто врываются внутрь, заставляя её отшагнуть, и темноглазый закрывает за ними дверь. Полина дерзкая и на самом деле не думает, прежде чем что-то сделать, как сейчас, когда тычет Дракона пальцем в грудь. Он наклоняется прямо к её лицу, глубоко вдыхает и внезапно издаёт низкое урчание, прежде чем рявкнуть:
— През.
— Вице-президент, — говорит в ответ тот, у кого серебряные глаза. — Отведи человека в другую комнату.
— Но, президент, эта иная, и мне нужно…
Тот, что с серебристыми глазами, бросает на него тяжёлый взгляд. Другой не заканчивает предложение, перекидывает Полину через плечо и убегает в направлении моей спальни. Полина хлопает его по спине и кричит:
— В другую спальню, в другую спальню!
Она поворачивает ко мне голову и показывает два поднятых больших пальца.
— Какого хрена, Полина? — огрызаюсь я.
— Моя проблема вот-вот будет решена, — отвечает она, исчезая в своей спальне, — а твою проблему я делю напополам. Не за что.
Я рычу и делаю шаг вперёд, но мне преграждает путь парень с серебряными глазами. Теперь я замечаю, что на кожаной куртке есть нашивка с надписью През на груди и надписью МК «Жнецы Смерти. Подразделение драконов». И только сейчас я замечаю надпись? Мои глаза скользят к нему, и он удовлетворённо ухмыляется, будто я должна быть впечатлена тем, что только что заметила.
— Эния, — урчит он, и у меня по коже бегут мурашки.
Я делаю шаг назад, и он может воспринять это как отступление, но мне нужно дистанцироваться. Его присутствие подавляет и мешает мыслить. Тело так сильно реагирует. И в самом деле, что с ним?
— Кто ты? Зачем пришёл? Чего хочешь? — выпаливаю я свои вопросы с твёрдостью в голосе и вздёргиваю подбородок в вызывающем жесте.
— Меня зовут Вон. Я президент подразделения Драконов, и каждый дракон на моей территории живёт под моей опекой.
Я не могу сдержаться и округляю глаза на эту информацию.
— Каждый дракон? Тогда почему я была одна всё это время?
Он склоняет голову, оценивая меня.
— Одна?
Я бездумно киваю, опуская взгляд на ботинки, внезапно чувствуя себя неуютно.
— Одна.
Он поднимает мою голову пальцами за подбородок, чтобы посмотреть в глаза.
— Что случилось с твоей матерью Камиллой? — Тон его голоса кажется мягким и в то же время требовательным.
У меня сердце начинает бешено биться из-за шока упоминания имени матери.
— М-м-мать? Её зовут Камилла? Ты знаешь, кто моя мать? — Я хриплю, эмоции выводят меня из равновесия, хотя я всегда сильна.
Его голова слегка наклоняется, и он делает глубокий вдох. Теперь его пальцы скользят к моему затылку, будто сжимает, чтобы я оставалась на месте.
— Свет твоей матери исчез, и когда я сосредоточился на ней, появился твой свет. — Его глаза изучают каждый дюйм моего лица.
Свет моей матери? Я с трудом сглатываю и спрашиваю:
— Ты хочешь сказать, что она… мертва?
Да, я думала об этом. Я придумала сотню разных сценариев, потому что понятия не имела, что произошло, и откуда я взялась. Звучит безумно, но это правда.
— Что происходит в твоей хорошенькой головке? — бормочет он.
— Я не знаю, — бездумно отвечаю я. — Я столько раз пыталась обдумать каждую ситуацию, но ничего не укладывалось в голове. И я просто не знаю, потому что ничего не могу вспомнить.
Он нежно сжимает мой затылок.
— Какое у тебя первое воспоминание?
— Очнулась среди леса… одна, голая и испытываю сильную боль.
Его глаза становятся мягкими с пониманием.
— Я полагаю, после того, как впервые перекинулась. Сколько тебе было лет?
Я слегка качаю головой.
— Я не знаю. Молодая. Около двенадцати, или, по крайней мере, так подумала Бетти, когда нашла меня.
— Бетти? Кто такая Бетти? — Его тон снова становится грубым, требовательным, и внезапно я опять начинаю защищаться.
Кто, чёрт возьми, этот парень, и подождите… его приятель с моей подругой в спальне. Хотя, виновата она и состояние мозга, лишённого секса, в котором она находится. Это похоже на обезвоживание, заставляющее вести себя бессмысленно. Она думала не тем местом. И почему я вообще думаю об этом? Всё происходит быстро, пока я стою здесь и рассказываю ему подробности о себе, которыми не делилась ни с кем, кроме подруги. Я делаю шаг назад и скрещиваю руки на груди, игнорируя покалывание в подбородке. О, чёрт, подожди… Я начинаю тереть подбородок и свирепо смотрю на него, пользуясь случаем, чтобы задать несколько вопросов.
— Скажи, что не проделал всю эту блестящую штуку, которую провернул на запястье. На моём лице,
