распоряжение наркому просвещения А.В. Луначарскому, в ведении которого находилась Государственная публичная библиотека.
Коран был вручен Всероссийскому мусульманскому совету, находившемуся в то время в Уфе. Оттуда он в 1924 г. был передан в Ташкент, затем в Самарканд, где некоторое время по-прежнему находился в мечети Ходжи Ахрара. С 1941 г. местом его постоянного хранения стал Музей истории народов Узбекистана в Ташкенте. И это закономерно, ибо, конечно, Коран Османа — это не только и не столько реликвия, сколько памятник истории ислама, а стало быть, и истории культуры ряда народов Переднего и Ближнего Востока, сложные этнические и исторические судьбы которых нашли отражение в весьма запутанной и во многом неясной судьбе рассмотренного нами экземпляра. Остается добавить, что в 1905 г. с Корана Османа было отпечатано факсимильное издание тиражом в 50 экземпляров. Часть из них поступила в распоряжение арабистов. Один экземпляр хранится сейчас в Государственном музее истории религии и атеизма в Ленинграде и выставлен в экспозиции отдела ислама и свободомыслия народов Востока.
Мы остановились столь подробно на двух реликвиях ислама с целью показать, сколь условно само понятие реликвия по отношению к ним, сколь противоречивы исторические факты и свидетельства об их подлинности и как все это мало значит вообще, ибо мифологическая основа в культе любой реликвии важнее исторической истины, — об этом мы уже говорили выше.
Список реликвий ислама насчитывает тысячи предметов. Среди них самое почетное место занимают вещи пророка: сандалии, плащ, куски одежды, кубок, копье, посох, кусок его миски, шило и т. д. Эти предметы исчисляются десятками. Исследователь ислама И. Гольдциэр, уделивший внимание и культу реликвий в нем, в свое время не без иронии отметил, что именно в связи с реликвиями «проявилось много бессознательного самообмана и сознательного обмана»[9]. Действительно, по мере того как возрастал спрос на реликвии, росло и их количество. Экономическая формула «спрос рождает предложение» как нельзя более подходит к ситуации с реликвиями в любой религии. Потребность в сандалиях пророка оказалась столь велика, что появились рисунки с их изображением и даже их литературные описания. Сандалии пророка народная мифология приписала особо чудодейственные свойства: считалось, что она может защитить дом от пожара, караван — от вражеского нападения, корабль — от крушения, богача — от разорения. И если уж не удавалось раздобыть «настоящую» сандалию с приличной генеалогией (впрочем, последняя была необязательна), то довольствовались суррогатом в виде ее изображения или описания.
Очень высоко ценились автографы пророка. Порою они столетиями хранились в семьях, ведших свою родословную от современников пророка, с которым они находились в каких-либо контактах и получили от него документ на владение теми или иными землями. Однако самой великой ценностью в мусульманском мире, обладать которой стремились все верующие, считались волосы из бороды или с головы пророка. В странах ислама этих волос насчитывается столь большое количество, что потребовалось специальное богословское обоснование такого явления. Оно не замедлило появиться: оказывается, волосы пророка сами по себе удлиняются и размножаются, так что из одного волоса может появиться множество новых, и это вовсе не чудо, а совершенно естественное явление, ибо божественное существование пророка вовсе не закончилось с его смертью, а продолжает проявлять себя самым разнообразным, в том числе и таким, образом. Волосы использовались в качестве амулетов, многие владельцы таких амулетов просили после смерти положить их себе на глаза, веря в присущую им чудотворную силу не только в «этой» жизни, но и в «той».
В г. Конья, бывшей столице первого государства турок-сельджуков — Иконийского султаната, ныне центре одноименного вилайета в Турции, в мечети Мевланы и сейчас хранится реликвия, в подлинности которой не сомневается ни один мусульманин, — борода пророка. Она заперта в ларце, стоящем за стеклянной витриной. Говорят, что еще сравнительно недавно из ларца высовывался клок седых волос. Потом его запрятали в ларец, опасаясь действия «исходящей от него» магической силы.
Музей Топкапы в Стамбуле, бывшая резиденция турецких султанов, может похвастаться совершенно уникальным экспонатом — мумифицированной человеческой рукой, оправленной в серебро, выдаваемой за «руку пророка Мухаммеда»[10]. Верующие благоговейно умолкают при виде такой реликвии, неверующие равнодушно проходят мимо, и никто из них не задумывается над тем фактом, что в свое время тело пророка было погребено со всеми руками и ногами при большом стечении народа.
Ничуть не менее волос пророка популярны зубы Увейса аль Карани, полуисторической-полулегендарной личности, почитаемой в качестве святого во многих мусульманских странах — от Малой Азии до Кашгара и от Северной Индии до евразийских степей. Правда, известен он в них под разными именами: Увейс Карани, Ваис Карани, казахи называют его Ойсыл-кара, туркмены — Вейис-баба, а узбеки Хорезма — Султан-бобо. Неизвестно, был ли он сподвижником Мухаммеда или просто благочестивым пастухом, но легенды гласят, что Омар и Али вручили ему подарки пророка (плащ и колпак) за его выдающиеся заслуги. А заслуг у него было немало. Например, бродил он босой и голый, едва прикрытый паласом, громко читал молитвы и выкрикивал: «Ху! Ху!» (это одно из имен Аллаха). Он просил бога отпустить всех грешников, чтобы самому наставить их на путь истинный, и бил себя камнем по голове до тех пор, пока бог не согласился. Но главная его заслуга следующая: узнав, что Мухаммеду в битве с врагами выбили камнем один зуб, Увейс аль Карани решил тоже лишить себя зуба, однако, не зная, какой именно зуб потерял пророк, он выбил у себя все тридцать два.
Как сообщает советский этнограф Г.П. Снесарев в своей книге «Хорезмские легенды как источник по истории религиозных культов Средней Азии», хорезмийцы считают, что это событие произошло как раз на их земле, и в память о нем показывают груду камней, увенчанную шестами с привязанными к ним по обету узкими полосками тканей. На самом деле это сооружение не что иное, как древнее языческое святилище. Такие же святилища расположены в районах Центральной и Средней Азии и Южной Сибири с глубокой доисламской древности.
Зубы Увейса аль Карани «разбрелись» по всему мусульманскому миру, заняв в списке святых реликвий одно из почетных мест. С ними связано следующее поверье: якобы в память именно о них созданы мусульманские четки, в которых насчитывается 33 или 99 зерен. Число 33 — это 32 зуба святого плюс один зуб пророка, а 99 — это 33, умноженные на 3. Насчет происхождения четок в исламе есть и другие мнения, но культу зубов Увейса аль Карани эта версия весьма помогает.
Любопытно, что отношение к подобным реликвиям на протяжении 14 веков существования ислама постепенно менялось.
