улыбка. Ну что, теперь к ним можно и подойти.
— Ты какого хрена на нашем участке забыл? — повёлся один из ублюдков, и я ещё больше оскалился.
— Ля-я-я, да вы посмотрите, сколько там ништяков! Я чуть спину не сорвал! Там не то что на нас всех, там на сотню по мешку собрать хватит. Видать, какого-то мелкого клана сокровищница! — ошарашил я их, не останавливаясь.
Быстро глянув по сторонам, я пригнул шею и, подтягивая мешок, заговорщицким тоном произнёс:
— Но мы ведь не будем делиться с другими? Помогите мне обчистить тот склад. Я покажу место. И я буду не против стать частью вашей группы, вам ведь нужен хороший разведчик? — тут же закинул я удочку, продолжая опасливо зыркать по сторонам.
Человек, который обращался ко мне, тоже оглянулся и, перехватывая завязанный мешок, втянул его в разбитые двери костёла. За ним последовали любители лёгкой наживы и я сам.
Пока они возились с затянутыми наглухо узлами, я убедился, что все три десятка тварей пролезли внутрь.
— Да какого хрена не поддаётся! — взъярился один из них и потянулся за ножом, вспарывая мешок и глядя на куски кирпича, обломки мебели и осколки, что так маняще звенели, пока я его тащил. — Чего⁈
— Советую вам помолиться, ублюдки! — мои глаза блеснули от вырывающейся наружу ярости, и стальной голос Хранителя Империума вынес приговор всем собравшимся: — Но даже это вам не поможет, ибо я лично отправлю ваши души в ад.
Блеск призванного меча, который не способен остановить даже Бог, если я всерьёз возьмусь за дело. Свист стремительных ударов, фонтаны крови и булькающие звуки из их перерезанных глоток, их полный ужаса визг и застрявшие в пастях маты вместе с обещаниями меня прикончить — вот и всё, чем они запомнились этому миру в свои последние мгновения. Мусор погиб из-за мусора. Символично.
Поднимаясь на вершину костёльной башенки, я уже примерно представлял, что именно я увижу. Разрушенный и разграбленный город, залитый кровью. Чадящую, но несломлённую крепость, полную воителей со стальными яйцами, вне зависимости от их пола. Мне было важно понять, где сидят основные войска этих продавших душу наёмников.
— Вот оно… Ясно, — заметив расположение неприятеля рядом с примыкающей к скалам крепостью, я начал собираться обратно.
Теперь понятно, как именно в крепость подходят подкрепления — по этим скалам по узким тропам и пробираются один за одним десятки защитников. Но, судя по всему, ещё сутки бойцы не продержатся. Им бы хоть пару часов простоять. Спасают обороняющихся только стены, но и они во многих местах уже слишком сильно пострадали.
Для Варяжского легиона есть работёнка. И не только для него. Я уже приготовился спуститься, как взгляд на горизонт зацепился за поднимающиеся к небесам столбы дыма. Это спешила на помощь своим рать Солнечной бухты. Но они далеко, их марш-бросок также был долгим. А я прекрасно помню, в каком состоянии были мои бойцы после марафона в межгорных долинах Эвереста. Они не смогут нормально принять бой. И даже если чудом победят — умоются кровью и не смогут угрожать своим северным соседям, с которыми до сих пор вполне успешно воевали.
И я ушёл, отправляясь за своими легионами. Я знал, что ящеролюды и кобольды станут рабами. Людей же, что подняли свои мечи в столь тяжёлое время против своих же, ещё и предав их после соглашения… Что ж, видимо, мне предстоит повторить подвиг одного римского императора и создать свою Аппиеву дорогу. Пару десятков тысяч распятых предателей — всё это надолго впечатается в память жителей Солнечной Бухты и Империума.
Чего я не знал, так этого того, что следом за войсками союза семи городов Солнечной Бухты и их противниками, с которыми те вели свою кровопролитную войну, следовал ещё один любитель битв. Но ещё больше он любил лакомиться энергией из мест силы, которых было более чем достаточно в этом регионе. По крайней мере, во всех семи столицах они имелись.
* * *
Крепость Антверпена. Григорий Победоносный. Он же Григорий Боров.
Правителю Антверпена, что вторые сутки без сна стоял на переднем крае, отражая нападение на крепость, хотелось броситься со стены в самую гущу вражеского строя и порвать тварей, предавших их союз и приведших с собой этих жалких падальщиков. Как жаль, что он Победоносный, а не Бессмертный, и он должен сжать всю волю в кулак, вложить в левую руку Мифический щит, а в правую — легендарное копьё и продолжать держать оборону, укрепляя веру в сердцах его немногочисленной рати.
Сколько людей погибло. Сколько было изувечено, связано и посажено под замок на небольшом футбольном стадионе под страхом казни и сожжения заживо. Но единственное, что он мог сделать, — это осыпать проклятиями тот день, когда он доверился Иматэ Саке — правителю погибшего Лояна. Да и сам Иматэ, скорее всего, уже сдох. Но не Боров. Григорий был мастером защиты и обороны. И многое постиг в этом искусстве, зачастую превращая заведомо проигрышные битвы в победу. Вот и сейчас он и восемь тысяч профессиональных воинов под его началом обороняли крепость. Кроме них, здесь стояло ещё около тридцати тысяч мирных, но у тех даже оружие встречалось через одного — они будут просто мясом, посланным на убой.
Он ждал. Ждал и верил, что сможет выдержать этот натиск, как и стены его крепости. Подкрепление. Их армия придёт вовремя, и поражение обратится в победу снова.
Григорий не тратил время на бесполезные обвинения всех и вся в собственной судьбе и судьбе его города. Побеждает сильнейший. Хитрость и коварство тоже своего рода сила. Не каждому она доступна, но все стремятся найти свой рецепт победы.
Очередной штурм начался в одно мгновение, и серия магических атак обрушилась на многострадальную крепость. Кладка рядом с ним выдержала натиск магов, но крики и звуки обрушения вдалеке дали понять, что дело там плохо.
Григорий моментально ринулся на шум и уже через две минуты оказался рядом с повреждённой стеной, частично обвалившейся и открывшей проход в святая святых Антверпена. Лучники продолжали вести огонь, редкие заклинания защитников пытались остановить хлынувшую в прореху лавину неприятеля.
Вот он — момент истины. Либо его немногочисленная гвардия сможет перекрыть своими щитами, копьями и телами проход, заблокировав тварей и отправив их в бездну, либо им всем конец.
— Отличный день, чтобы умереть, — громко произнёс Григорий стоящим рядом союзникам и, крепко сжав щит, пошёл вперёд к прорехе, уже перекрытой
