Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
Аркел вопросительно приподнял бровь. Я шикнула на него и зажмурилась, вжимая палец в тёплую кожу, но всё же не сильно надавливая. Я представила, как сходит воспаление, как вновь срастаются частички кожи, закрывая неглубокий порез. Моему пальцу стало горячо, а в голове наливалась тяжёлая боль. Я открыла глаза и победно улыбнулась Аркелу.
– Ну, что я тебе говорила?
Аркел недоверчиво ощупал кожу, снова ставшую белой и гладкой.
– Будь ты проклята, ворожея!
Мы рассмеялись.
Аркел склонил голову, рассматривая место ссадины, потом порывисто схватил мою руку и расцеловал костяшки.
– С ума сойти, Ивель! Это невероятно. Что ты сделала? Что это, если не ворожба?
Я пожала плечами. Меньше всего мне сейчас хотелось думать о тех мертвецах, с которыми я возилась по воле Ферна.
– Я просто захотела, чтобы ссадина прошла.
– Если я захочу, у меня тоже получится?
– Почём мне знать. Попытайся, только не сейчас, пожалуйста.
Я склонилась над Аркелом и поцеловала его в губы. Мне больше нравилось, когда он был занят делом, а не болтовнёй.
* * *
Иногда мне очень хотелось, чтобы мы с Аркелом были простой влюблённой парой. Гуляли по Стезелю, заходили к лоточникам, пили горячий сбитень прямо посреди гудящих улиц, покупали пряники и леденцы, а потом шли выбирать мне новые ленты для волос.
Но мы не были просто парой. И, по сути, не были влюблены.
Понятия не имею, как нас притянуло друг к другу и почему так долго не разводило по разным сторонам. Падальщица и артист – меня тянуло к нему из-за нарядов, а его, вероятно, из-за моей деятельности или происхождения. Мы оба искали диковин, а нашли друг друга.
В тот день мы оба были свободны: я – от мертвецов, Аркел – от жаждущих зрелищ живых. Мы вяло попытались исполнить мою мечту и отправились в город, стараясь делать всё так, как положено делать парам: я надела не костюм падальщицы, а бледно-голубое платье и накидку, Аркел – штаны с камзолом, не шутовской наряд. Мы действительно пили сбитень и ели калачи, но горожане толкали нас в спины, с улиц несло лошадиным навозом и рыбой, успевшей завонять по пути из Зольмара. Наверное, будь я и правда влюблена, все эти раздражающие мелочи показались бы мне милыми, но я всматривалась в Аркела – то открыто, то украдкой и понимала, что моё сердце остаётся глухо к этому мужчине, несмотря на то, что тело по-прежнему жаждет его.
Я уже хотела распрощаться с Аркелом, договорившись о встрече на другой день, как вдруг всё решилось само собой. К нам протискивалась высокая беловолосая фигура, и уже боковым зрением я узнала своего брата. Узнал и Аркел, совершенно не мужественно исчезнув так, что позавидовал бы любой фокусник.
– Ивель! – прогрохотал голос брата, и я остановилась, хмуро глядя на него поверх надкусанного калача.
Мы с Лагре были очень похожи – оба пошли в отца, светловолосые и хорошо сложённые. В юности я печалилась, что не унаследовала мамин нежный румянец и тонкий изящный нос. Если Лагре шли грубоватые черты лица, делая его мужественным и твёрдым, то мне, дочке аристократов, полагалось быть хрупкой и милой. Хотя тут вопрос только в достатке семьи – очевидно, если бы матери приспичило, меня бы выгодно выдали замуж, даже будь я одноглазой горбуньей.
– Я уже просил тебя, Ивель. – Лагре навис надо мной, грозно хмуря брови. Не знай я его с рождения, может, и испугалась бы такого здоровяка. – Он не пара тебе. Я не должен больше видеть вас вместе.
– А то что, Лагре? Отречёшься от меня? Больше не подольёшь вина на семейном торжестве?
– Тебе не пятнадцать. – Он покачал головой, и я отчего-то устыдилась. – Ты взрослая женщина, сестра. Не дерзи, из твоих уст это не звучит впечатляюще. Скорее… глупо.
– Вот именно, мне не пятнадцать и я сама могу выбирать, с кем мне спать! Меня пока не выдали замуж, забыл? Когда выдадут, тогда и буду ложиться только с мерзким знатным супругом. И то… только поначалу.
Я ухмыльнулась, нарочно так, чтобы сильнее разозлить Лагре. Его ноздри раздулись, как у быка, и будь я мужчиной, он бы, наверное, ударил меня в челюсть.
– Ты невыносима, Ивель. Невыносимая эгоистка. Ведёшь себя как маленькая избалованная девчонка. Когда же ты повзрослеешь? Неужели ты не можешь понять, что твой выбор – выбор всей семьи? Ты не себе выбираешь ушлого шута, ты выбираешь его всем нам. Мне. Сейчас я как никогда близок к царю. Он может назначить меня своим личным военным советником, но что он скажет, когда услышит, что моя родная сестра обжимается по углам с нищим артистом? Что подумает обо мне самом?
– Я не поверю, что для царя это что-то значит. Как мнение о тебе может испортиться из-за того, с кем спит твоя сестра? Лагре! Ну подумай сам!
– Это ты подумай, Ивель. Тебе кажется, будто ты полностью принадлежишь сама себе, но в большей степени ты принадлежишь семье Лариме. Мать с отцом закрыли глаза на твоё желание стать падальщицей. Закрывают и на Аркела – до поры до времени. Но я не настолько терпелив. Ты моя сестра, а я – командующий сильнейшей армией в Царстве. Если я пожелаю, ты ляжешь под любого из вельмож. Даже под чудовище из Княжеств, если это понадобится царю. Ты услышала меня, Ивель?
Я невольно сглотнула. Лагре не шутил. Он и правда мог выдать меня даже за князя-волхва. Даже не выдать – подарить. Он имел на то право, а с моей стороны уважительной причиной для отказа могла бы послужить только смерть.
Лагре явно ждал ответа. Выдохнув, я стёрла с лица ухмылку и прошептала:
– Услышала.
Он кивнул.
– Славно, Ивель. Ты неглупая девушка. А если я ещё раз увижу подле тебя этого шута, то убью его.
Лагре заботливо, с нежностью заправил мне волосы за ухо и поцеловал в макушку. Его нежность была напускной, от неё веяло большей угрозой, чем от рыка. Я знала: и тут он не шутил. Не убил бы сам, так подослал бы наёмников, и никто бы не увидел больше Аркела.
* * *
Отчего-то меня потрясли слова Лагре о князе. Уже не раз я слышала от него слухи о том, что действительно может начаться война с Княжествами. Я никогда не бывала на военных советах – кто же пустит туда взбалмошную падальщицу, пусть и сестру командующего? – и не слышала, о чём говорят советники. Вдруг нам и правда что-то грозит? Тогда стремление Ферна вернуть церкви власть, внушив людям веру в Милосердного, более чем оправдано – в трудные времена народ должен верить в светлое, а царь – в единство своих подданных.
Я поднялась в свою каморку, переоделась в платье для сна и переплела волосы в свободную косу, спадающую ниже талии. Город за окном шумел, погружённый в вечерний мрак. Внизу тянули пьяную песню на дюжину глоток, где-то дрались под женские визги, брехали уличные псы. Мне не хотелось ложиться – вдруг увижу во сне князя-волхва. Слишком много слухов про него ходило, разных и странных, но все они сходились в одном: одним из княжеств правит чудовище. Впечатлительность – не слишком подходящая черта для той, что привыкла едва ли не каждый день возиться с мертвецами, но тяжёлые мысли и правда частенько мешали мне спать. А после разговора с Лагре мне весь вечер было не по себе. Он говорил так, будто от Княжеств правда исходила какая-то угроза для нас. Но как воевать с такими? Как воевать с теми, кто познал ворожбу и каждый день имеет дело с нечистыми тварями? Каждый ребёнок слышал, что в тех глухих лесных землях до сих пор заправляют нечистецы, почти всесильные могучие твари, иные высотой со столетнюю ель…
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
