было.
Тогда он направился к будке. Шагов за пятьдесят от нее он увидел в окне Трофима, который делал ему одобрительные знаки, но в то же время близко подходить не велел.
Васька понял, что план удался, что Стрельцов уже в поезде.
Ощупав еще раз свою шапку, он побежал к коровам и погнал их на обычное место пастбища, а вечером, пригнав скотину домой, не говоря ни слова матери, отправился на мельницу к рабочему Глушину.
— Дяденька,— обратился он к толстому краснощекому мужику.—где здесь работник Глушии?
— А ты кто такой, кто тебя послал?
— Я пастух.
— А зачем тебе Глушин?
— Дело есть.
— Какое такое дело?
Васька не знал что отвечать.
— Иди отсюда.—крикнул на него мужик (это был хозяин мельницы), Глушин твой за решеткой сидит, в город его в тюрьму отправили.
— Как за решеткой?—удивился Васька.
— А вот так, очень просто. Все вы там, голытьба паршивая, будете. Иди, пока я тебе шею не накостылял.
Васька повернул обратно.
— Как же теперь быть?—думал он,—как же я теперь Глушину письмо передам?
Придя домой, Васька попросил у матери есть.
— Где тебя носит, Васька? - обратилась к нему мать.— Смотри, на тебе лица нет. Простудился ты, что-ли?
Она заботливо пощупала ему рукою лоб.
— Голова горячая.-Бегаешь по вечерам, паршивец, сидел бы дома.
Напоив Ваську горячим молоком, мать уложила его спать.
— А Павлушку выпустили? -спросил он у матери.
А ты не тревожься, выпустят твоего Павлушку.
ЗА ТОВАРИЩА
Васька захворал. Всю ночь он бредил, вскакивал. Мать не знала, что делать.
Утром, когда он забылся. Анна сказала попу:
— Уж вы, батюшка, извините - коров нынче не выгоняли: Васька то совсем расхворался.
— Нежный он у тебя больно, ответил поп, ну, да ничего, бог милостив, отойдет твое чадушко-то. Ты-б его поменьше молочком поила да поменьше баловала. Не в князья, чаи, готовишь его, а в работники.
— Да уж, конечно, не в князья—промолвила, нахмурившись, Анна.
К обеду Васька встал с кровати.
— Куда ты встаешь, пострел?—спросила мать:—Лежишь и лежи.
— А как же с коровами?
— Сама накормлю.
— Чего сама. Я пойду,
— Я вот тебе так пойду, что ты у меня будешь всю жизнь помнить Чтоб ты мне не смел из хаты выходить. Захвораешь совсем, а потом возись с тобой.
Васька задумался. Ему нужно было во что бы го ни стало уйти из хаты. У него уже сложился определенный план, как поскорее освободить Павлушку.
— Ничего у меня не болит,—сказал он матери, я пойду на двор играть.
— Я тебе пойду! Сиди смирно в хате!
— Мамка, я пойду.
Анна рассердилась не на шутку.
— Смотри мне, Васька, если ты без спросу выйдешь из дому,— хоть не била тебя никогда,— а на этот раз выдеру.
Под вечер Анну куда-то послали по делу.
— Смотри-ж, Васенька, ты же, деточка, не выходи из дому. Не уйдешь?
— Не уйду, — буркнул под нос Васька.
Анна ушла.
Переждав минут двадцать, Васька надел шапку и вышел во двор. Знал, что мать будет бранить, да ничего не поделаешь— дело было уж очень важное.
На дворе играла Райка. Увидав Ваську, она крикнула ему:
— Обжора, молока обожрался!
Васька ничего не понимал.
— Какого молока я обожрался?
— А папа сказал, что Анна тебе много нашего молока дает. Ага, а я знаю! Обжора, обжора!
В другое время Васька дал бы Райке за такую клевету потасовку, но ему было не до того.
— Вонючая бочка — поповская дочка! -крикнул он ей и побежал на улицу.
— Я папе скажу, -завопила Райка,- вот он тебе задаст! Нищий, отрепа! Обжора! Наше молоко поел!
Но Васька был уже далеко.
То, что ему еще так недавно казалось простым и ясным, теперь стало пугать его. Как пойти к атаману? Как сказать ему все? А если не пустят к нему? А где он сейчас, когда уже вечер?
Васька подошел к станичному правлению. В окнах горел свет. На крыльце сидел казак с винтовкой.
Васька пошел на крыльцо.
— Ты куда прешься? -спросил казак.
— К атаману.
Казак с удивлением посмотрел на него.
— Кто тебя послал?
Но в это время несколько пожилых казаков вышли из правления, остановились на крыльце и стали закуривать. Васька незаметно прошмыгнул между ними. Дверь в комнату атамана была открыта. Атаман сидел за столом, возле него стояло еще несколько человек.
Васька вошел.
— Тебе чего тут надо?—спросил атаман.
Настала решительная минута, но у Васьки прилип язык. Люди перед ним были, как в тумане.
Казаки рассмеялись.
— Чего тебе тут надо? —повторил атаман.
Васька продолжал молчать. Он не находил слов. Насмешливые и злые лица окружающих пугали его.
Один из казаков взял его за локоть и повел к двери.
— Иди, сопляк, ты не туда попал.
Васька уперся.
— Не трогай!—сказал он и вдруг, неожиданно для самого себя, крикнул:
— Чего Павлушку держите? Пустите Павлушку!
— Какого Павлушку? - рассмеялся атаман.
— Павлушку Стрельцова с матерью. Все равно отца их нету, он уехал.
Все заинтересовались.
— Смотрите, какой гусь явился, — рассмеялся помощник атамана, тот что арестовал Павлушкину мать.— Да тебя кто это подучил?
— Никто. Я сам знаю. Я вам все расскажу, если Павлушку отпустите.
Атаман встал.
— А ну-ка, иди сюда. Что ты там мелешь? Говори все. Говори, кто тебя научил.
— Вот, лопни мои глаза, если меня кто учил. Я сам. Мать и та не знает.
— А кто твоя мать?
— У попа кухарка.
— Ну, рассказывай в чем дело.
— Как Павлушку с матерью взяли, так я на другой лень коров в поле погнал. Иду, а Павлушкин отец за железной дорогой в кустах прячется. Позвал он меня и говорит: как будет поезд итти, так ты рубаху на палку одень и маши. Пойдет поезд тише, так я в вагон вскочу, а тогда иди к атаману и скажи, что я уехал.
— Ну? -заинтересовался атаман.
— Ну вот, я так и сделал. Махал рубахой, пока поезд стал, а Павлушкин отец на тот поезд вскочил да и поехал. Теперь его не поймаете.
— Ах, ты, сукин сын!—подскочил к Ваське помощник атамана и ударил его по лицу.- Да ты как смел это делать, а? Да ты знаешь, что
