ещё и разумный, как … как к дару Божьему.
Я никогда не был набожным, а церковь, в принципе, воспринимаю как коммерческую организацию, но на ум пришло именно это сравнение.
– Ещё не мешало бы тебя назвать, это же я вправе сделать? – мысленно произнёс я.
– Да, ты в этом теле уж подольше, чем я, – пошутил голос.
– Нарекаю тебя именем Ин, коротко от «Инъекция».
– Не припомню, чтоб я упоминал это название.
– Ты просто меня недооценил, Ин. Я спать.
6. Сон
Мои красочные сны – моя гордость и радость. Просыпаясь каждое утро, я как будто возвращаюсь из путешествия – то с тёплых голубых морей, то с заснеженных гор, то с других городов, а иногда и с других планет. При этом события, которые разворачиваются во сне, так разнообразны, что их предугадать невозможно. Это может быть и что-то обычное, простое, как прогулка по городу, а может, что-то и посерьёзней. Вот такие сны я ценю, из которых можно получить эмоции и чувства, недоступные в реальной жизни, это может быть и кораблекрушение, землетрясение и многое другое. Но высшей ценностью для меня являются сны с подконтрольным сюжетом, так называемые, осознанные сновидения. За тридцать с небольшим лет мне удавалось шесть раз взять сон под контроль, вот что можно назвать высшим благом – абсолютная свобода действий и принимаемых решений, можно всё, на что только способны фантазия и мозг. Это твой собственный мир.
Этой ночью Морфей себя не заставил ждать. Сон оказался из разряда экстравагантных – мне снилась больница. По этой больнице я убегал и убегал отчаянно. Я даже боялся оглядываться, настолько был напуган. Двери то и дело были заперты и приходилось бежать дальше в поисках безопасного места. Сердце колотилось всё быстрее, силы были на исходе, ноги проскальзывали на пустом месте, я терял драгоценную скорость и время. Дошло до того, что все мои попытки сорваться с места и убежать не приносили абсолютно никакого результата – безысходность. Шум со спины был всё ближе, шорохи тревожили, я предпринял попытку обернуться, и перед моим лицом оказался тот высокий врач с впалыми глазами. На лице у него была улыбка-оскал, а халат перепачкан кровью. Ловким движением он ткнул мне в живот рукой, а после того, как убрал её, я увидел торчащий скальпель, резкая боль прокатилась спазмом по всему телу. Я дёрнулся и начал убегать. На этот раз бег был достаточно эффективен. Из последних сил я добрался до крыши здания. Дальше идти было некуда. Сдаваться мне было страшно, куда страшнее, чем погибнуть. Я собрал волю в кулак и перевалился через край ограждения крыши. Полет был недолгим, а вот приземление фатальным. Я не мог шевелиться, но всё чувствовал и видел.
Послышался голос: «Хотел с моим скальпелем убежать? Твои органы, дружок, уже не твои, так что ты их отдавай-ка, по-хорошему. Не хочешь по-хорошему? Ну, тогда терпи».
Вмиг я оказался на анатомическом столе со связанными руками, шевелиться не мог до сих пор. Надо мной стоял уже не один человек в халате, а шестеро. Пять из них держали в руках только что извлечённые органы, с них ещё капала кровь, а шестой стоял во главе стола и препарировал мой череп.
– Так, и что тут нас? Самое ценное… Ух ты, да вас тут двое – вот это удача.
На этой фразе я проснулся с лёгким тремором. Я понял, что это был всего лишь сон, поэтому быстро закрыл глаза и начал засыпать, настолько быстро, насколько позволяло дико бьющееся сердце.
Второй сон нахлынул сразу. Это был коридор моей квартиры, я стоял и смотрел на входную дверь. Смотрел долго, что-то было не так: зеркала не было, да и мебель какая-то странная. На миг промелькнула мысль, что это не моя квартира. Я моргнул и цвет мебели поменялся на тот, который и должен был быть. Все было похоже, за исключением зеркала, его не было до сих пор.
Тут случился пробой мыслей, как будто я был в мыльном пузыре, и он лопнул. Хлынул поток неограниченных мыслей. Я вспомнил про вечер, про страшный сон и то, что дальше лёг спать…
Да это же сон! Как давно я ждал этого, чувства осознания, что нахожусь во сне. Нужно обязательно попробовать взять его под контроль.
Но дальше что-то пошло не так, изображение становилось нестабильным, дёргалось и расплывалось, как на старом телевизоре. Что-то или кто-то не позволил взять сон под управление, и просто выставил меня «за дверь», сердце билось ещё сильнее, чем в прошлый сон. Именно из-за этого выброса адреналина я и проснулся.
На улице уже было утро.
7. Выписка
Я поднялся с постели, свесил ноги, осмотрелся. Мои вещи и моя одежда были аккуратно сложены на тумбочке. Бегло осмотрев их, я убедился, что все на месте, за исключением кроссовок. Кроссовки были новые.
Хорошо им досталось, видимо; изоляция из них оказалась так себе.
Заглянуть в рюкзак я не успел, в палату вошла медсестра. Молоденькая, очень симпатичная девушка, её накрашенные глаза подчёркнуто выделялись на лице. Не зря говорят, глаза – зеркало души. И девушка умело этим пользовалась. Было просто невозможно отвести от неё взгляда. Собственно, на лице больше и видно ничего не было, она была в накрахмаленном колпаке и в обычной медицинской одноразовой маске. Занимаясь своими делами, она делала вид, что меня не замечает. С её правого плеча свисала не туго заплетённая коса, она сочеталась с хрупкой нежной шеей. Это всё дополнялось выразительным макияжем и создавался образ невероятно привлекательной девушки.
Моё сердце после пробуждения уже успокоилось, но после такой встречи, вновь стало набирать обороты.
«Вот уж не ожидал от себя такой впечатлительности», – подумал я.
– Ну, ты и соня! Молодец, что проснулся! И это я сейчас говорю не только про сегодняшнее утро, – приятным голосом сказала девушка. Я даже не сомневался, что у такой милой девушки будет такой приятный голос, хотя на моей памяти были обескураживающие случаи.
– Простите, а мы уже на «ты»? – спросил я, сам не знаю зачем.
– Ну ты смешной. Может ты меня видишь и слышишь впервые, но я-то тебя почти целый месяц знаю. Мы всем отделением искренне надеялись, что ты придёшь в сознание. И коршунов этих от тебя отгоняли. И вот, мне вчера сообщили, что свершилось. Я думала приду сегодня на дежурство, а тебя и след простыл.
– Да, эти коршуны мне даже снились сегодня, –
