опушку. Решили было тут заночевать, но никак подходящего места не выберут.
— Вот бы хорошо из таких деревьев дом построить, да и пожить нам в нем всем вместе, — сказал тот, у которого были отрублены пальцы.
Едва он это сказал, едва дотронулся рукой сосны, как вмиг перед ним вырос прекрасный просторный дом.
Стали они впятером жить в этом доме. И слух о пяти мудрецах, которые все видят, все знают и все умеют, разошелся по всей стране.
И разнесли люди по широкой земле знания мудрецов о небе, воде, о зверях и птицах, о разных работах и ремеслах. И от них разошлись по земле науки и дружба.
Дошли и до графа слухи о его бывших работниках и приехал он к ним. Притворился он добрым да хорошим и все выспрашивал, как они такой силой овладели.
Те простодушно рассказали ему все, как было; Граф поспешил домой и созвал своих четырех сыновей. Ни слова не говоря, бросился он к одному и выколол ему глаза. Другого хватил головой о стену так, что тот сразу оглох. Третьему вырвал из груди сердце. Четвертому отрезал язык.
Тут ворвалась в комнату мать. Она закричала не своим голосом:
— Безумец, что ты делаешь?
— Молчи, — успокоил ее граф, — твои дети скоро такие глаза и уши получат, что будут видеть сквозь землю, будут все вокруг себя слышать…
С этими словами граф отрубил самому себе пальцы и отправился с сыновьями искать чудесный родник. Шли они много дней и вышли к лесу. Видят: на опушке, на замшелом камне сидит седой старик и родник стережет. Поздоровались путники со стариком и просят попить.
Старик говорит:
— Это родник чудесный. Одной капелькой можно самую тяжелую болезнь прогнать, две капли открывают все тайны мира, три капли приносят несметные богатства, а четыре капли превращают обыкновенного человека в короля.
Слепой сын графа попросил старичка вернуть ему зрение. Старичок брызнул на него чудесной водой и такие глаза ему дал, что графский сын сразу всю землю и море, и небо насквозь увидел. Потом и все остальные — глухой, немой, бессердечный и сам граф вернули себе речь, слух, сердце и пальцы. Но как только почувствовали они силу родника, то захотели большего, — захотели стать королями.
— Старик, эй, старик, — сказали они, — дай нам еще три капельки.
Старичок не дал.
Тогда граф и его сыновья набросились на старика, убили его и зарыли под замшелый камень. Теперь они припали к роднику и давай пить, да не капельками, а большими жадными глотками.
Выпили граф с сыновьями всю воду из родника, даже с тиной высосали. Да только не знали они, что на дне родника осели все дурные свойства людей, все пороки. И вместо чудесном силы, вместо королевской короны, они дождались совсем другого. Бывший слепой получил песьи глаза; бывший глухой стал слышать беспрестанный звон золота; тот, что был без языка, получил язык лжеца и обжоры; бессердечный получил сердце свиньи, а беспалый граф — волчьи когти.
Такими они и остались навсегда.
СЕРЕБРЯНАЯ ПУЛЯ
ил-был человек, по имени Джюгас. Жил он в такой стране, где не было ни бар, ни ксендзов, ни вельмож. Что ни посеет — для себя сеет, что ни сожнет — все в свои амбары свезет, что ни намолотит — в свои закрома ссыплет, а что смолол да испек — на свой стол и поставит. Жил Джюгас в полном довольстве, работал с песней веселой, детей растил без думы тяжелой, ни перед кем спины не гнул, ни у кого милости не выпрашивал.
Но вот приблудился как-то к Джюгасу немец-проныра, пузатый задира. Видит немец — Джюгас поднимает целину. Ружьецом помахал, хлыстом поиграл и говорит мужику:
— Человече, человече, отныне я твой барин. Отдай мне свою лошадь. Не отдашь — я тебя самого оседлаю и верхом на тебе поеду.
Что тут Джюгасу делать! Барин подлец, чертов гонец. Плохи с ним шутки. Отдал мужик единственную лошадь, вернулся домой и утешает жену:
— Ничего, землицу и лопатой вскопать можно, снопы с поля сами снесем; уж как-нибудь проживем, все с голоду не помрем.
Однако не успел мужик и одну ночь переспать, шмыг-шмыг — опять тут как тут немец-проныра, пузатый задира, ус колючий, с сигарой вонючей. Встретил он Джюгаса, когда тот корову на луг выгонял, и говорит ему:
— Человече, человече, я твой барин. Не знаешь, что ли, что с этих пор одни баре молоко пить будут? Отдай мне свою корову. Не отдашь — кувырком полетишь, пятками небо заденешь.
Хоть пополам разорвись, а приходится Джюгасу единственную коровенку барину отдавать. Вернулся Джюгас в избу и утешает жену:
— Ничего, мы свинку зарежем, похлебку салом заправим, все с голоду не помрем.
Пошел мужик в хлев свинью резать, а только откуда ни возьмись, глядь-поглядь — и тут немец. Ружьецом поиграл, хлыстом помахал и говорит Джюгасу:
— Человече, человече, я твой барин. Не знаешь, что ли, что с этих пор свинину одни баре кушать будут? Отдай мне свою свинью. А не отдашь — на первом суку тебя повешу.
Отдал Джюгас последнюю свинью. Вернулся в избу и утешает жену:
— Ничего, я в реке рыбки наловлю, в лесу где ягодку, где грибок отыщем, все до зимы живы останемся.
Встал Джюгас чуть свет, ушел на реку, рыбы полную корзину наловил, в лес заглянул — полное лукошко ягод нарвал, по лесам еловым и березовым грибков насобирал и к вечеру возвращается домой, как пчела меду полная.
Барин ехидный, черт ненасытный, под мостом Джюгаса подстерегал, и как только подошел Джюгас к мосту, он прыг на дорогу и останавливает мужика:
— Человече, человече, я твой барин. Не знаешь разве, что ягоды, рыбу и грибы мне одному есть полагается? С нынешнего дня буду я тебя каждый вечер у этого моста дожидаться, и должен ты мне приносить по полной корзине ягод. рыбы и грибов. А не принесешь — сам к рыбам угодишь.
Вернулся Джюгас в избу с пустыми руками, весь день задаром на немца поработав, а сам жену утешает:
— Ничего, щавелевой похлебки поедим, в лесу птичьих яиц насобираем, все до нового урожая с голоду не помрем.
От зари до заката снует жена Джюгаса с детьми по
