class="p1">Доклад обер-лейтенанта Бэра о разгроме охраняемой его истребителями группы «юнкерсов» застал Рихтенгдена на резервном командном пункте второго воздушного флота люфтваффе. Выслушав командира группы прикрытия, полковник резко развернулся к дежурному офицеру. Сомнений больше не осталось — стрелок начал действовать.
— Гауптман, особую группу в воздух! Задача — атаковать позиции русских зениток южнее Вязьмы, — Рихтенгден сам забрал у связиста лист с точными координатами цели и протянул его офицеру люфтваффе.
Через десять минут двенадцать «мессершмиттов» и тридцать два пикирующих бомбардировщика Ju-87 были уже в воздухе. Впервые на Восточном фронте они несли в своих бомболюках не только фугасные, но и химические бомбы. Полковник хорошо понимал, что именно сейчас он совершает тот самый необратимый поступок, который может изменить весь расклад сил в этой войне. Конечно, его план был согласован на самом верху, но идею выдвинул он и решающий приказ тоже сорвался именно с его уст, а значит, и ответственность за последствия тоже предстоит нести, прежде всего, ему.
Семь минут прошли в напряженном ожидании, которое внезапно было прервано резким зуммером телефона.
— Герр оберст, на связи штаб восьмого авиакорпуса.
— Слушаю, — бросил в трубку полковник.
— Герр оберст, докладывает гауптман Майер. Сопровождаемая моей эскадрильей группа «хейнкелей» попала под удар русских 85-миллиметровых зенитных орудий, потеряла более половины машин и была рассеяна. В соответствии с приказом, о подобных случаях я должен немедленно сообщить…
— Я уже в курсе, гауптман. С этими зенитками под Вязьмой скоро будет покончено.
— Простите, герр оберст, вы сказали под Вязьмой? Моя авиагруппа попала под огонь русских северо-восточнее Ржева.
— Ржева? Вы уверены, гауптман?
— Нам удалось засечь позиции зениток. Они находятся примерно в тридцати километрах от внешнего фронта окружения. Готов сообщить точные координаты.
— Благодарю, гауптман, — бесцветным голосом произнес Рихтенгден, — координаты у вас примет дежурный связист.
Секунд пятнадцать полковник обдумывал полученную информацию, а потом перевел взгляд на офицера люфтваффе.
— Мне нужна связь с особой группой. Срочно! Они должны немедленно вернуться на аэродром!
— Связи нет, герр оберст, — доложил через минуту дежурный офицер, — эфир опять забит этими аномальными помехами…
Договорить гауптман не успел — его прервал еще один сигнал вызова. Рихтенгден медленно обернулся к связисту.
— Герр оберст, на связи обер-лейтенант Айхенвальд, третья истребительная эскадрилья восьмого авиакорпуса.
Полковник молча взял трубку, уже понимая, что он сейчас услышит.
* * *
Взлет почти пяти десятков немецких самолетов с двух близко расположенных аэродромов расчеты «Рудутов» засечь не смогли, зато вычислитель сразу обратил мое внимание на то, что происходит нечто, выбивающееся из обычной схемы действий противника.
Эта новая авиагруппа состояла исключительно из истребителей и пикирующих бомбардировщиков. Ни одного транспортного самолета в ней не имелось, а значит, и задачи она должна была решать весьма далекие от снабжения окруженных немецких армий.
Через пару минут, когда самолеты противника окончательно собрались вместе и легли на курс к Вязьме, их намерения стали мне предельно ясны. В отличие от транспортников, пикировщики держались низко, стараясь прижиматься к земле, чтобы снизить вероятность обнаружения радиолокаторами и постами ВНОС.
— «Гюрза-2», здесь «Крот». С юго-запада к вам приближается группа пикирующих бомбардировщиков под прикрытием мессеров. От тридцати до сорока Ju-87. Подлетное время двенадцать минут.
— «Крот», здесь «Гюрза-2». Информацию приняли. Ждем указаний.
— Сменить позиции вы не успеете — вас застигнут на марше. Приготовиться к отражению атаки. Пушкам 52-к принять данные для ведения заградительного огня. Малые калибры открывают огонь при визуальном контакте с противником.
Больше помочь зенитчикам я ничем не мог. Мой командный пункт находился почти в сотне километров от их позиций, и мне оставалось только, сжав кулаки, наблюдать с орбиты за разворачивающимся сражением.
Эта группа пикирующих бомбардировщиков была явно домашней заготовкой противника. Видимо, немцам опять удалось в какой-то мере просчитать мои действия. Во всяком случае, они явно заранее готовились к тому, чтобы пресечь попытку разрушить воздушный мост в Московский котел. Вот только правильное ли средство они для этого выбрали? Посылать пикирующие бомбардировщики в атаку против нашпигованного автоматическими пушками позиционного района ПВО — решение довольно спорное. Потери неизбежно будут с обеих сторон, причем потери немалые. Судя по тому, как заходят на цель немцы, люфтваффе собрало в ударную группу далеко не новичков, и совершенно неясно, почему немцы готовы так рисковать своими лучшими пилотами.
На заградительный огонь 85-миллиметровых пушек я особо не рассчитывал. Тем не менее, как только немецкие самолеты пересекли невидимую черту пятнадцатикилометровой дистанции до позиций зенитчиков, орудия 52-к залпом отправили в их сторону шестнадцать осколочных снарядов — если и не сбить, то, по крайней мере, нарушить строй и заставить пилотов противника нервничать.
За три минуты, потребовавшихся немецким самолетам, чтобы добраться до зениток, батарея успела сделать два десятка залпов. Теоретически, стрелять можно было и быстрее, но немцы меняли курс, маневрировали и требовали от зенитчиков постоянной коррекции прицела. К моему удивлению их усилия не пропали даром — два пикировщика рухнули в лес и исчезли в огненных вспышках сдетонировавших авиабомб.
Первыми в атаку вышли «мессершмитты». Двенадцать самолетов, вооруженных как истребители-бомбардировщики, стремительно выскочили из-за деревьев ближайшего перелеска и обрушили на позиции зенитчиков десятки мелких осколочных бомб. Однако неожиданностью для расчетов автоматических пушек появление противника не стало — предупреждение о предстоящей атаке они получили заранее, как и информацию о направлении, с которого ожидается удар.
Навстречу «мессерам» потянулись огненные трассы, сразу перечеркнувшие две машины и заставившие сойти с боевого курса еще пять истребителей. Немецкие самолеты прошли низко над позициями пушек, стреляя из пулеметов и сбрасывая бомбы. Осколки с воем рвали воздух и собирали свою смертельную дань, но пушки стояли в окопах, и это отчасти снижало эффективность бомбардировки. Стволы орудий развернулись вслед выходящим из атаки истребителям. Один самолет взорвался прямо в воздухе, еще два получили повреждения и были вынуждены выйти из боя.
Атака мессеров стала лишь прелюдией. Почти сразу за ними над позициями зенитчиков появились пикирующие бомбардировщики. Для захода на цели им нужно было сначала набрать высоту, что потребовало некоторого времени, поэтому их удар последовал позже атаки истребителей. Зато теперь на головы зенитчиков почти отвесно падали три десятка «юнкерсов», оглашая округу вынимающим душу воем.
Бой превратился в первозданный хаос. Пикировщики взрывались в воздухе, кувыркаясь падали на окопы зенитчиков, так и не сбросив свой смертоносный груз, но большинству бомбардировщиков все же удалось прорваться сквозь плотный огонь и сбросить бомбы.
Плотность зенитного огня заметно снизилась, но позиционный район ПВО был еще далеко не уничтожен, когда я увидел нечто, заставившее меня до боли сжать кулаки. Вычислитель подал тревожный сигнал и подсветил мигающим
