пережевать между железными телами, а потому выбросить на обочину.
Поэтому я не оглядывался назад. Я сидел, прислонившись спиной к дереву, и держал в руках свою старую гитару, а рядом со мной весело трещал костерок, разгоняющий темноту осеннего неба. Рокеры, которые помогли мне выпутаться из дела с наркотиками, решили, что им необходим выезд за город, а у них сказано – сделано.
Парни играли на гитарах и горланили песни, жарили на костре сосиски подозрительного происхождения, бурно обсуждали произошедшее с нами событие.
Я тоже брякал на своем инструменте, неумело подбирая аккорды. Мимо меня проходили кучи советчиков, которые считали своим долгом внести свою крупицу в мое образование. Рассказывали мне, что и как надо делать, причем каждый говорил все по-своему, так что к концу вечера я окончательно во всем запутался.
Впрочем, уже получалось гораздо лучше, чем было раньше. Появлялась надежда однажды стать адекватным гитаристом, и теперь у меня есть мечта, нужен только звездолет, чтобы подняться на уровень неба и исполнить ее.
А ведь где-то внутри даже не верилось, что такая серьезная проблема с наркотиками так просто разрешится. Ответы оказались на поверхности, словно они спрятаны в кувшинках лотоса.
Пахло жареным мясом и еще какой-то жареной дичью, причем не в смысле пойманного животного, а в смысле дряни. Впрочем, кто-то ухитрялся это даже есть, а я вежливо отказывался, хотя живот требовательно урчал. Его голод я заливал алкоголем.
Уже завтра я превращусь снова в работника компьютерного магазина, тихого и прилежного, но сейчас я позволял себе пить, веселиться со всеми и бессвязно орать песни, наугад выкрикивая концы строчек. Огонек все еще трещал, подбадриваемый брошенными в него ветками, пламя разгоняло холод вокруг и внутри меня.
Теперь у меня появились, пожалуй, самые безбашенные друзья, что можно было приобрести. Я улыбался этой мысли, а после в какой-то момент мои глаза закрылись, и я потерял себя до самого рассвета.
Я не помнил, как оказался дома, ведь ключи потерял еще ночью, но как-то ухитрился попасть на свою кровать. Наутро, конечно, моя голова передавала огромный привет печени и моему состоянию. Когда я смотрелся в зеркала, они трескались от одного моего вида. Когда я пытался встать на ноги, линолеум приветливо летел навстречу.
– Боже, почему я не сдох еще вчера, – проворчал я, без удовольствия вваливаясь в ванную.
На экране телефона теперь было еще больше трещин, чем сверкало до этого. Открывшаяся галерея показала мне совсем ничем не примечательные фотографии. Вот о мою голову на спор разбивают какую-то дорогущую гитару, а я срываю с себя рубашку и что-то ору. Вот я на самой верхушке какой-то е..чей сосны, уже без одежды, размахиваю красным знаменем, раскачиваюсь и ору советские песни (почему-то я был уверен, что именно советские). Вот видео о том, как я купаюсь в холодной воде, захлебываюсь и ору, чтобы мне кинули мой телефон, потому что я хочу сфотографировать морские ракушки, а мне кричат, что в пруду ракушек не бывает. Вот в меня заливают спирт, чтобы я согрелся. Вот из меня выливается спирт непроизвольными позывами организма. И вот, наконец, я валяюсь на земле, в чем мать родила, и счастливо сплю. На мою голую задницу скотчем прикреплена бумажка с криво нацарапанным «это фиаско, братан».
Или все же спасибо всевышнему и другим богам за то, что я не сдох вчера.
Я чихнул, прижимая руки к носу. Понятно, я еще и заболеваю, это самое то, что мне сейчас необходимо. Кажется, мне требуется отгул, и в этот раз желательно не просить рокеров о помощи в лечении. Лейба, увидев мое бледное лицо и отсутствующие глаза, в которых не читалось признаков жизни, без лишних слов выписала мне больняк на пару дней. Накупив лекарств на половину своей зарплаты, а на оставшуюся половину варенья с булкой, я удалился домой. Там я планировал заварить противовирусное лекарство, но почему-то вместо этого заварил кофе.
Плюнув, я все смешал в одной кружке, выпил, а потом стал страдать от излишнего количества энергии в организме. Только спустя часов пять мозг позволил провалиться в беспокойный сон.
Снились бредовые сны, в которых я видел все подряд, перемешанное хуже, чем шампанское с водкой. Картинки рассказывали о шерифе, который скакал на гнедом жеребце за преступниками, а я, конечно, даже в своем собственном сновидении был неудачником, потому был этим самым конем, которого нещадно стегали плетью из трех змей. Шериф кричал «шевелись, плотва!», а я был с бодуна, я не хотел передвигать четыре своих копыта по горячему песку. Но, к счастью, в какой-то момент мои ноги превратились в реактивные ракеты, и мы полетели за преступниками, которые убегали на радужных единорогах. Я пытался проснуться, но оказалось, что мой внутренний конь не спал вообще, а потому, соответственно, и проснуться не мог. К счастью, в какой-то момент мы случайно вылетели за пределы страны, потому меня и моего всадника сбила вражеская ракета и мы погибли. Реактивный конь, наконец, успокоился и уснул крепким мертвым сном без сновидений.
Полет по царству Морфея прекращался, пора было спускаться на землю.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ: РАЗРАБОТКА ПЛАНА ДИВЕРСИИ И ВЗЛОМ МАГАЗИНА
На землю крадучись сползали холода. Синоптики обещали снег к следующему четвергу, лужи уже покрывались тонкими корочками льда, а земля пока безуспешно пряталась под бледным слоем инея.
Елена встретила мой выход с больничного радостным «о, сигареты пришли!». Лейба эмоционально порадовалась, что я не умер, а консультант Иван безразлично кивнул и протянул мне вялую ладонь для рукопожатия.
– Ты не поверишь, что случилось, – Елена, размахивая зажатой между пальцами сигаретой, негодовала. – Короче, буквально на соседней улице открылся магазин техники. Там до этого был отдел с обувью, а тут у них чет не пошло, закрыли к чертям. И там открылся большой такой магазин со всякой фигней технической.
– Ну, а нам-то какое дело?
– В смысле какое дело? – Девушка откинула докуренную сигарету и уперла руки в бока. – За последние пару дней клиентов стало гораздо меньше, это прямо видно. Нет, тебе с выходных и больняков не видно, а вот мне прям да. Они забирают всех покупателей!
– Ну, а что мы можем сделать? – я шмыгнул носом и передернул плечами от накатившей дрожи – болезнь все еще давала о себе знать.
– А вот это уже деловой подход, – Елена обхватила меня рукой за шею, наклонила голову и заговорщически понизила голос. – Короче, сейчас будет самое сумасшедшее предложение в твоей скучнющей жизни.
– О, боюсь, твое предложение даже
