демократию, трудно точно оценить, насколько действительно были обеспокоены сельские землевладельцы. Их обеспокоенность сменилась совершенным ужасом, когда Дэниел О’Коннелл предложил более радикальный вариант реформы, выдвинув требование тайного голосования и всеобщего избирательного права для мужчин. Журнал «Эньюэл Реджистер»87 подверг его идеи критике, указав, что они основаны на «простом, но безумном предположении, что каждый, кто платит налоги или обязан служить в милиции, получает право голоса в представительстве»88. Журналу не стоило так пугаться, поскольку левое крыло вигов и предприниматели полагали, что право голоса должен иметь только средний класс, обладающий достаточной собственностью. Однако и в том и в другом случае — будь реформа 1832 г. принята с поправками О’Коннела или без них — землевладельцы теряли значительную долю власти, и они отчаянно сопротивлялись этой реформе89.
Сельские землевладельцы и их представители в Парламенте, тори, полагали, что, назвав своих оппонентов «либералами», они получат стратегическое преимущество в своем противодействии реформе, так как это должно было (как надеялись тори) вызвать ассоциацию с «не-английскими» революционерами континента90. Таким образом, в Англии термин «либерал» поначалу стал использоваться с намерением употребить его в его уничижительном значении.
Однако, по всей видимости, слову «либеральный» были неотъемлемо присущи позитивные оттенки смысла. В Англии с конца XVI в. прилагательное «либеральный» означало «свободный от предрассудков или ортодоксального рвения»91. Определение «либеральный» подразумевает «терпимость» (liberality) и «свободу» (liberty); все эти слова происходят от одного латинского слова liber, означающего «свободный».
В другую историческую эпоху государство Рима обнаружило, что liberalitas — означающее «щедрость» (liberality) — весьма подходящий символ для того, чтобы помещать его на своих монетах92, и таким образом завоевывать и сохранять политическую поддержку народа93. Как правильно замечает Томас Нил, «“свобода” — слово, прекрасное в любом языке. Его коннотации всегда были притягательны, благородны, возвышенны… Прилагательное “либеральный” предполагает величие души, заботу о духовных предметах, уважение приличий, С другой стороны, “нетерпимый” (illiberal) — слово отвратительных коннотаций. Оно подразумевает мелочность души, узость кругозора, эгоистичность натуры. Поэтому каждый хочет, чтобы его считали либеральным в указанном смысле»94.
Для прогрессивных вигов слово «либеральный» было особенно удачным символом вследствие исторических обстоятельств, при которых оно вошло в употребление. Весь континент был охвачен агитацией в поддержку реформы. В слове «либеральный» была схвачена суть исторического сдвига, поскольку оно подразумевало свободу, устранение ограничений и прогресс95. В Англии XIX в. использование этого слова в политических целях сулило немалые преимущества. Этим и воспользовались прогрессивные виги: в Англии тех лет прилагательное «либеральный» имело настолько очевидный положительный смысл — несмотря на его континентальную закваску, — что они охотно приняли так называемый не-английский, иностранный ярлык «либеральный»96.
Противники нового либерального крыла партии вигов, оказались в очевидно невыгодном положении. Дело было не только в том, что их план закрепить за прогрессивными вигами определение «либералы» в качестве уничижительного наименования привел к обратному результату, но и в том, что их собственное название, «тори», стало в то время считаться постыдным. Тогда Дж. У. Крокер в статье, датированной 1 января 1830 г., использовал новый ярлык — «консерваторы». Он употребил этот термин в политическом смысле, подразумевая поддержку существующих политических и церковных институтов. Многие тори, не одобрявшие реакционность старых тори, сразу же начали демонстрировать предпочтение в отношении нового термина «консервативный»97.
Новые либералы полагали, что слово «консервативный» не настолько подходило их оппонентам, как уничижительное «тори», так что поначалу либералы высмеивали этот новый ярлык98. Однако в это время происходила смена не только партийных имен, но и партийных принципов. Виги-либералы, боровшиеся скорее за средний класс, чем за фермеров или рабочих, начали получать поддержку от тех многочисленных сторонников тори, которые были промышленниками или представителями образованного среднего класса. Какое-то время в парламенте сосуществовали три главные группы: тори, виги и либералы. «Традиционная парламентская система, по-видимому, была неспособна допустить рядом с партиями вигов и тори третью, не подчиненную ни той ни другой, — пишет Гвидо де Руджеро. — Но со временем, благодаря более активной и реалистичной позиции, партия свободной торговли втянула старомодный либерализм вигов в свою орбиту и тем самым восстановила старую двухпартийную систему, хотя и придала этой форме новое содержание»99. Старым содержанием было соперничество двух партий, обе из которых базировались на единой аристократической традиции и в качестве основания членства имели одинаковые привилегии от рождения. Новым содержанием стала политика, базирующаяся на классовом интересе100. В результате вместо старого деления депутатов на вигов и тори в Парламенте возникло новое деление, на либералов и консерваторов101.
Поскольку новые названия партий отражали фундаментальные изменения политической реальности, они оказались долговечными. Так как новые либералы были сторонниками другой экономической политики и опирались на поддержку среднего класса — короче говоря, именно потому, что на самом деле они уже не были вигами, — имело смысл называть их либералами. И так как новые консерваторы были более чем просто тори, этот ярлык тоже оказался долговечным, хотя либералы и настаивали, что новых консерваторов надо продолжать называть тори.
Консерваторы в Англии упустили шанс называться либеральными. Хотя они часто старались сделать так, чтобы их ассоциировали с этим словом102, оно стало именем особой политической партии — Либеральной. С тех пор в Англии этот политический ярлык мог иметь совершенно точное значение; название «либеральный» более не было настолько неопределенным, чтобы его могли закрепить за собой множество разных людей, принадлежащих к разным партиям.
Элементы английского либерализма и семена изменения
Тот факт, что «либерализм» был закреплен за одной из двух крупнейших английских партий и тем самым имел совершенно конкретное политическое значение, не означал, что определение либерализма не могло изменяться. В классическом либерализме присутствовали три базовых элемента, уже содержавших в себе семена будущего либерализма социального обеспечения: радикальный элемент, экономический элемент и религиозный элемент103.
Главным представителем радикальной мысли был Иеремия Бентам. Человек, сочетавший высочайшую эффективность, крайний индивидуализм, высшую степень рационалистичности и исключительную холодность души. Про него говорили, что его выводы «опережают самое смелое воображение». Руджеро утверждает: «Всякий закон для него есть зло, потому что нарушение свободы индивидуума и вообще любая функция правительства есть зло»104.
Бентам считал, что общество находится в гармонии, когда люди руководствуются своими эгоистическими интересами. Однако иногда индивиды не следуют своим эгоистическим интересам. Поэтому государство действует вполне обоснованно, принимая законы, создающие препятствия для людей, которые, действуя из ложного эгоизма, стесняют свободу других людей. Но не существует естественного права;
