а затем и на ноги.
— Кто ты? — сипло осведомился он.
— Лишний, — пробубнила в ответ тень. — Отброс. Ты тоже лишний?
— Не понял. — Человек через силу помотал головой.
— В чем твой дефект?
Поди ответь на такой вопрос! Человек хмыкнул бы, если бы мог. Тень еще более сгустилась и начала смахивать на карикатурное подобие гуманоида.
Напасть на нее? Вряд ли будет толк. И человек, облизнув запекшиеся губы, попросил:
— Оставь меня в покое.
— Не защищать? — деловито спросило существо. И, не дождавшись ответа, прогудело: — Не жить... тебе лучше... чем жить?
Человек помотал головой и зажмурился от боли в шее. Еще никогда ему так страстно не хотелось жить, как сейчас. Но что на уме у этого... существа? Интонация вопросительная, а удивления в ней никакого. Ляпнешь что-нибудь, не подумав, — и конец.
— Будем говорить позже, — заявило существо после долгой паузы, так и не дождавшись ответа. И, превратившись в облачко, вытекло из помещения.
Он не помнил, как вновь оказался в машинном зале. Ни сил, ни мыслей — лишь страх и смятение. Что это было?.. Пожалуй, еще ни один человек ни в Астероидной системе, ни где-либо еще не сталкивался с таким феноменом... исключая, понятно, тех бедолаг, кому открутили голову... «Но я-то жив!» — хотелось закричать ему.
Да, но надолго ли?
Настроение скакало в диапазоне от безмерного ликования до дикого страха. Человек тщательно забаррикадировал дверь в подсобку, выспался (уснул, как ни странно, мгновенно), а проснувшись, вымел из головы хаос, оставив лишь конкретные вопросы:
Кто они?
Чего им нужно?
Как выжить в соседстве с ними до прихода помощи?
Как уничтожить их, если припрет?
– Что помогло тебе не свихнуться?
– Прошу прощения... Мне кажется, это вопрос для психолога. А я простой ремонтник.
— И все же я хочу получить ответ от тебя.
– Но он не будет объективным...
– Плевать. Изложи свое мнение.
– Ну... я работал. Чинил, все, что можно было починить. Следил за собой... Ну, личная гигиена, физкультура и все такое. Бродил по колонии. Играл сам с собой в крестики-нолики. И еще в шашки.
– Все три года, что ты пробыл на астероиде?
– Ну да. Чем еще там заниматься?
6
Их было двое — Друг и Опасный. Вообще-то на астероиде их находилось больше, несколько сотен особей этой странной формы жизни, но остальные, по словам Друга, обитали глубоко в шахте, где кормились радиацией, почти никогда не навещая бывшие жилые ярусы бывшей человеческой колонии. И еще невесть сколько их сородичей испокон веков жило в Астероидной системе, купаясь в лучах солнца очень подходящего для них спектрального класса и подъедая пылевые частицы. Им не требовалось иной пищи.
В какой-либо планете они тоже не нуждались. Твердая почва под ногами, океанские глубины, более или менее плотные атмосферы с их штилями и ураганами, дождями и радугами — все это создано природой для примитивных, младенческих форм жизни. Эти — младенцами не были.
Беседы с Другом длились часами. В тот раз, промаявшись без толку двое суток, человек нацарапал — не на потолке, на стене машинного зала — сообщение из одного слова: «Поговорим». Чужака пришлось подождать, но все же он явился. Друга, который тогда еще не стал другом, а был просто коллоидным существом, интересовало многое, человека тоже. Мешали семантические трудности, то и дело возникало непонимание. Оба учились. У обоих было вдосталь времени.
Узнав, что расе чужака исполнилось несколько миллиардов лет, человек опешил и сперва не поверил. Чужак же не поверил тому, что одно разумное существо может не поверить другому; по его словам выходило, что обман — свойство скорее высших животных, а не мыслящих существ. И человек понял, что не надо выставлять напоказ свое недоверие.
— Значит, твоя раса покинула материнскую планету? — спрашивал он.
— Твоя тоже, — резонно отвечал чужак.
— Я не о том! Твоя раса эволю... тьфу, развилась настолько, что больше не нуждается ни в планетах, ни в кораблях?
— Да, и уже очень давно.
— Почему же она не властвует над Галактикой?
— Власть? Зачем?
— Ну как... — Человек растерялся. — Ну... так вроде полагается. А как иначе? Чем умнее, тем могущественнее. Надо же где-то применить это могущество!
— Кажется, я понимаю, какую власть ты имеешь в виду. Так и было в те времена, когда еще не существовало материнской планеты твоей расы. Довольно давно.
«Да уж, — подумал человек. — Не вчера».
— А почему кончилось?
— Неинтересно.
— Как это?
— Мы освоили тысячи планет. Это было просто. Скучная задача, лишенная перспективы. Разрастание вширь, но не движение вверх. Тогда мы направили энергию созидания на самих себя и изменились. Мы оторвались от планет и стали подлинно космической расой с новыми целями и горизонтами. Мы научились жить неопределенно долго. Мы были счастливы.
Чужак не нуждался в дыхании, но человеку почудилось, что он вздохнул.
— А потом?
— Мы стали слишком счастливы. Это плохо. Хотя для них — хорошо.
Пришлось долго переспрашивать, прежде чем удалось догадаться: «для них» — это для тех, кто, забавляясь, пинал ремонтную капсулу в открытом космосе.
— Почему для них — хорошо?
— Так им кажется.
— А для кого тогда плохо?
— Тоже для них.
— Но они так не думают?
Ответ огорошил:
— Они вообще уже не думают.
— Почему? — тупо спросил человек.
— Они счастливы.
В тот день разговор на том и кончился: коллоидный чужак растворился в воздухе, вероятно, от огорчения, а человек принялся складывать услышанное в какое-то подобие единой картины. Получалось так себе.
— Что тебе непонятно? — спросил чужак при следующей встрече.
— Черт его знает, — признался человек. — Эти твои сородичи... Родились, развились, достигли всего, чего хотели, обрели даже бессмертие — и сдулись. Вроде все логично, но как-то... странно. Что-то не так. Значит, разум для них — вроде рудимента?
— Неточность. Он и есть рудимент. Потенциально имеется, но не используется.
— Это возможно?
— Да. Твой рассудок протестует?
— Еще бы!
— Значит, ты недостаточно разумен. Другие представители твоей расы такие же?
— М-м... пожалуй, да. — Человек решил не обижаться. — В каком-то смысле. Но мы не дураки!
— Тогда радуйтесь. У вас еще многое впереди. Вы в самом начале пути.
