попал, спасаясь бегством. «Из огня да в полымя», — эту ситуацию из русской поговорки Вадим сейчас очень хорошо почувствовал на себе.
Намечая ориентиры, он стал переходить с одного места на другое, периодически поглядывая наверх, чтобы понять, где находится солнце. Но лес оказался таким дремучим, и в нём росли поистине исполинские деревья, практически затмевавшие своими кронами небо, что они не давали пробиться вниз лучам ослепительного живого света. Лишь жалкие крохи долетали донизу, даря чахлым былинкам возможность насытиться собой.
Этот участок леса оказался огромным и, несмотря на то, что времени было никак не больше полудня, Вадим изрядно стал блуждать по нему. Не иначе, как к делу подключился леший, сам не показывался, но проделки явно принадлежали ему. Но и Вадим уже не в первый раз с ним сталкивался и, не останавливаясь, продолжал уверенно искать выход из чащобы.
Постепенно разрывы между деревьями стали увеличиваться, старые ели всё больше уступали место соснам, а пройдя еще немного, Вадим оказался в смешанном лесу, где нет-нет, да промелькнёт белая кора берёзы или светлая кора ольхи или ясеня. Метка Велеса уже откровенно жгла его запястье, но ничего сделать Вадим не мог и потому просто терпел. Уже на самой границе обычного леса и чащобы, в которую он попал, шевельнулась ветка и откуда ни возьмись появился… В общем, появился невесть кто.
Этим кем-то оказалось непонятное уродливое существо, весьма отдалённо напоминающее лешего.
— Меня зовут Шиш, — представилось оно.
— Чур, меня, чур! — перекрестился Вадим, отпугнув это существо неопределённого пола.
— Так ты верующий⁈
— Да! — почти не соврал Вадим.
— Ага! — торжествующе выставив на него костлявый палец, прорычал Шиш, — сомневаешься!
Вадим проигнорировал его слова, а вынув фламберг, резко ткнул им в сторону Шиша. Тот успел отскочить, неприятно и визгливо заверещав при этом, словно обиженный в лучших чувствах пёс.
— Я пришёл заключить с тобой договор!
Услышав знакомое слово, Вадим насторожился. Между тем наступал вечер и совсем скоро начнёт сгущаться тьма. Шиш же мешал идти дальше, завязав неприятный для Вадима разговор. В то же время просто игнорировать эту нечисть и идти дальше не получалось. Одним словом, Шиш тебе, а не выход из леса.
— Какой договор?
— Договор о том, чтобы ты вышел из нашего леса целым и невредимым.
Разговаривая, Шиш постоянно смещался влево, заставляя поворачиваться за ним и Вадима.
— Я и так выйду из леса целым и невредимым.
— Э, нет, из Чёртова уголка ещё никто из людей не уходил сам, а если и уходил, то уже не живой.
Вадим снова сделал угрожающий выпад фламбергом, но Шиш опять удачно увернулся.
— А вот и не поймаешь, и не ударишь! Гони-ка золото и тогда выпущу тебя отсюда.
— Далось вам это золото! — досадно произнес Вадим и с тоской подумал об утерянных сокровищах.
— Только золото, меди у нас полно, а серебро не интересует, не наш металл, наш металл — золото!
— Угу, я так и думал. Но у меня нет золота.
— Тогда и выхода тебе нет!
— Это мы ещё посмотрим!
— Ничего у тебя не получится! — продолжал кружить Шиш. — А вот уже и мои подружки кикиморы пожаловали, болото же рядом.
И действительно, Вадим не заметил, как под его сапогами захлюпала вода. Неведомо, каким образом, он вдруг оказался в болоте, а впереди поблёскивала вода в сгустившихся вечерних сумерках.
— Золёто, золёто, золёто! — проорал на манер цыган Шиш и тут же исчез.
Нежить сделал своё дело, нежить может уходить! С ужасом Вадим оглянулся вокруг и понял, что он не только не заметил, как оказался возле озера, но и то, что с момента разговора с Шишом прошло не меньше двух часов. Желанная граница леса оказалась неизвестно где, и он потерял её. Как так получилось, он и сам не мог понять. Нежить, одним словом. Заговорили ему зубы, не хуже цыган, сволочи поганые!
Отплёвываясь и бранясь, он принялся искать новый путь, стараясь успеть преодолеть границы заколдованного леса до того, как окончательно сядет солнце, но рухнувшая, словно плита с небес, темнота окончательно похоронила все его планы на вечер. Вместе с наступившей темнотой Вадимом овладело отчаянье. Нет, он храбрый парень, особенно когда рядом есть тот, кого нужно защищать, а вот сейчас всё оказалось совсем наоборот.
Жуткий лес, болото, странное озеро. «А в болоте кто живёт?» — стал он судорожно вспоминать разные мифы и сказки. Болотник, кажется, кикиморы опять же эти. Жуткие, наверное, твари, если сам Шиш страхолюдина, а тут женский пол, бррр. Вадима передёрнуло от собственных фантазий. Уж насмотрелся он всякое по телевизору. Такое напридумывают в фильмах ужасов, а тут всё в реале, твою мать!
Сейчас в первый раз за всё время пребывания в этом мире он действительно сильно испугался. Ему стало по-настоящему ужасно и жутко! Так, как его провели вокруг пальца сейчас, с ним ещё не поступали, и это при том, что он уже многое умел и знал в этом мире. Чего же ещё ждать?
А дальше, как оказалось, шло «Лебединое озеро» по жуткой программе местного лесного телевидения. В этом озере наверняка жил народ серьёзнее кикимор: русалки (эти покрасивее должны быть), водяной (этот сильнее Шиша будет), болотник (это вообще не знамо кто!), ну и всякие утопленники и тому подобные духи. Жуть, короче.
Между тем, темнота сгущалась всё сильнее и сильнее. Скоро вообще ничего видно не будет. Правда, Вадиму ночная темнота не помеха, но всё же, что делать, где ночевать и откуда ждать спасения?
Хлюпая сапогами по воде, он стал искать более сухое место и внезапно вспомнил, что у него ведь есть совсем другая сабля, что против нечисти окажется намного действеннее, чем фламберг. Остановившись, он снял с плеч мешок и, развязав, достал из его недр замотанный в тряпки клыч. В отличие от фламберга, он тут же блеснул холодным светлым отблеском, отраженным в свете звёзд и Луны. Откуда-то издалека послышался тихий шёпот и лёгкий вздох разочарования, правда, тут же исчезнувший.
Вадим лихорадочно соображал, что делать дальше. Нужно развести костёр или лезть на дерево, другого выхода нет. Оглянувшись, он обнаружил опять только окружавшие его ели, на которые взобраться за короткое время да с оружием практически невозможно. Разозлившись, Вадим с остервенением схватился за фламберг и стал кромсать ветки, срубая с окружающих елей всё, до чего смог дотянуться. Скоро перед ним возвышалась
