Гарри Поттера, на что Петунья сильно разозлилась — ну как так-то, у парня глаза, как у матери, а близорукость от идиота отца по наследству передалась! Спасибо, Джейми, низкий тебе поклон и чтоб ты в гробу перевернулся, гад!
Её обиду Гарри понял, когда осознал, до чего очки неудобны. В сырую и холодную погоду они запотевали, давили на переносицу и за ушами, съезжали с носа и норовили разбиться. После многих проб и ошибок подобрали более-менее удобные очки с крутыми дужками «полукольцо», почти полностью охватывающими заушье, вот только форма оправы Гарри совсем не обрадовала: слишком она была ботаническая, из-за чего Поттера вскоре ожидаемо прозвали ботаником. В общем, не за что Гарри было любить свои очки-велосипеды. Но и без них ему теперь никуда — без своих окуляров он становился практически кротом, видел всё расплывчато и нечетко. Как сквозь мокрое стекло. И диоптрии свои он узнал от окулиста, сказавшего ему, качая головой:
— Мдя, парень, ну ничего, ничего… Минус девять всё-таки не минус десять, так что, считай, повезло тебе.
Пришлось ему избавляться от обидной клички другим способом — драками и непослушанием: внаглую недоделывал домашние задания, получая на уроках балл «тупица», на малейшую грубость снимал очки, отдавал их Дадли со словами — на, подержи! — засучивал рукава и кидался выдирать лохмы противнику. Ибо дрался он неумело, по-девчоночьи — с визгом и царапками. А что вы хотите от пятилетнего шкета? Откуда ему правила ближнего боя знать?
Видя, что Гарри ведет себя совсем не ботанически, дети забыли обидное прозвище, поняв, что не все очкарики могут быть ботанами-заучками. Да и Дадли вставлял свои пять пенсов, иногда вмешиваясь в драчки, если противников было достаточно и они вдвоем-втроем наседали на тощего дохляка, а кулаки у Дадли… сами знаете, какие — Гарри их называл «свиными окороками», ну и ясен пень, никому не улыбалось получить в рожу пудовым окороком.
Вместе с частичной потерей зрения в Гарри проснулась магия. Начал он чудесить. Подняв в воздух в первый раз подушку, Гарри так опешил, так раскошмарился, что с перепугу взорвал эту подушку. Взорвал, перекошмарился и заревел во весь голос, обсыпавшись с ног до головы белой набивочной ватой. На вой и рев сбежались тётя, дядя и кузен, оглядели мини-Бородино в гостиной, припорошенного «снегом» Поттера, испуганно моргающего на них, и хором воскликнули:
— Что случилось?
— Подушка летает! — честно доложил Гарри, нервно икая. Потом глянул на ватную метель и поправился: — То есть она сначала летала, а потом лопнула!
— Гарри… — устало вздохнула Петунья. — Билли же читал вам сказки про волшебников. Ну-ка вспомни, чем там маги занимались?
— Ле-ви-тиро-вали предметы, — с трудом выговорил пятилетка сложное слово. — Взрывали люстры и торты… — тут он запнулся и вытаращил глаза. — Но я не хочу взрывать торты и люстры! Я что, такой же волшебник? — убито заключил Гарри.
Петунья сочувственно закивала. А дядя Вернон уверенно пробасил:
— Пора в банк, за наследством.
Гарри снова округлил любопытные зеленые глазенки и взволнованно переспросил:
— У нас есть настоящее наследство в настоящем банке?!
— Да, — ответил дядя, поворачиваясь к двери. — Пойду, Биллу позвоню…
Гарри посмотрел на оставшуюся Петунью, на клочья ваты вокруг себя и недовольно буркнул:
— Не хочу я быть таким волшебником! Всё взрывать — это… это… вандализм!
— А каким волшебником ты хотел бы стать? — с замиранием в душе спросила Петунья.
— Хорошим! — Гарри невинно улыбнулся. — Хочу делать добрые вещи, чтобы у всех было по огромному брикету мороженого, чтобы у всех в холодильнике стоял торт…
— Гарри, стой! — крикнула Петунья, но было поздно… Повеяло холодом, взвихрился невесть откуда взявшийся арктический ветер — в руке у Дадли появилось огромное эскимо на палочке, а в кухне что-то с грохотом упало. Вскрикнув, Петунья выбежала из гостиной. Гарри, глазея на мороженое в руке брата, ошеломленно произнес:
— Ух ты, получилось…
Дадли осторожно лизнул эскимо. Судя по тому, как он жадно начал его обкусывать, оно оказалось настоящим. На кухне, как выяснилось, со стула свалился дядя Вернон, когда вдруг ни с того ни с сего распахнулась дверца холодильника, и из него, выброшенные невидимой катапультой, начали вылетать бесчисленные эскимо и торты…
Заколдованный добрым волшебником холодильник плевался кондитерскими изделиями ещё часа два. Во избежание катастрофы Петунье и Вернону пришлось сложить мороженое в морозильник для мяса, стоящий в подвале. С тортами сперва не знали, что делать, но потом Петунья придумала: позвонила в булочную и спросила — не нужна ли им партия свежих тортиков? В общем, нечаянно заработали на домашнем бизнесе, распродав торты кондитерам.
Приехавший Билли выслушал сумбурные рассказы Дурслей о первом магическом выбросе Гарри и с интересом уставился на мелкого Мерлина. Оглядел и присвистнул:
— Ну, парень, ты силен! Переплюнуть законы Гэмпа — это вам не пятку почесать.
— Что это значит? — опасливо спросила Петунья.
— А то и значит, что Поттеру никакие законы не писаны — сотворить еду из ничего… да на это ни один волшебник не способен!
— Почему не способен?! — возмутился Дадли и кивнул на шкаф, указывая на книгу сказок, сборник переводов с иностранных языков народов мира. — Там полно сказок про скатерть-самобранку, столик-накройся и Горшочек, вари! — в них еда из ниоткуда появляется.
Билл с ещё большим интересом оглядел Гарри и впечатленно покачал головой.
— Как бы там ни было, а с наследством и правда пора разобраться, а вдруг тот артефакт и впрямь Гарри завещан, как очень сильному волшебнику всех времен и народов, если уж сумел то, чего не могли сделать могущественные чародеи вроде Дамблдора. Кто знает, а вдруг в волшебной книге кроются тайные знания, которые помогут Гарри управлять своей невероятной силой?
Так как день приближался к вечеру, было решено, что за наследием Дурсли с Поттером отправятся завтра с утра.
Три правила Звериной Книги
В Гринготтс поехали всей семьей. Представительный Вернон в сером костюме при галстуке, плотно сбитый мужчина, склонный к полноте, о чем говорило намечающееся брюшко, его супруга Петунья, стройная миловидная шатенка с неумело покрашенными в золотистый блонд волосами, двое шебутных мальчишек в матросских костюмчиках, один полненький и круглощекий, а другой — тоненький тростничок с воробьиным шухером на голове. Сопровождал их рокер с волнистыми рыжими волосами до плеч и серьгой в ухе, затянутый в кожу, черную, с
