и не издевался. А ещё я увидела, что его хитиновый слой непробиваемой брони спокойствия дал трещину – он был немного взволнован. Впервые. И эта человеческая эмоция словно вернула меня в реальность.
Я обречённо уронила вдоль тела руки, растеряв мигом весь боевой пыл.
Стало стыдно за концерт, который я здесь устроила. Ведь он прав – всё очень серьёзно. И если отец отправил меня сюда, значит, это вообще вопрос жизни и смерти. Я просто должна перетерпеть это всё, переждать. Ведь жизнь дороже ванны с пеной и пропущенного маникюра.
— Извини... — буркнула я под нос, и, судя по выражению его лица, подобного он не ожидал. Взгляд напротив из внимательного стал удивлённым.
— За что?
— Ну, за истерику. Скажешь ещё, что я тупая зажравшаяся мажорка.
— А ты не такая?
— Вообще-то, нет, — я опустилась на колени и собрала разбросанные печенья. Слегка пыльные... есть не буду. Но говорить этого не стала.
Разогнувшись, положила горку разломанных половинок на стол. Найк смотрел на меня. Вообще не так, как смотрел раньше. Или это я посмотрела на него как-то не так... Что-то точно изменилось между нами, но я не смогла понять, что именно. Единственное, что я поняла, это то, что хочу побыть немного одна.
— Пойду прогуляюсь.
Я развернулась и, прихрамывая, покинула кухню. Хотелось выйди на улицу и просто подышать свежим воздухом. Осмотреться. Подумать.
Уповая, что здесь нет гадюк, я подошла к двери и дёрнула на себя ручку.
Дверь оказалась заперта.
Что за?..
Я дёрнула ещё, пошарила глазами по малочисленным поверхностям в поиске ключей. Затем бросила взгляд в окно и увидела то, на что как-то не обратила внимания раньше.
На окнах стояли решётки.
Странное неуютное ощущение пробрало до кончиков пальцев ног. И вроде бы ничего такого, но…
— Дверь закрыта для твоей же безопасности, — раздалось за спиной. Я обернулась – Найк стоял у кухни, загораживая широкой, как взлётная полоса, спиной дверной проём. — Было бы странно, если бы здесь был проходной двор. Мы не на пикник сюда приехали.
— А решётки...
— За тем же самым.
И вроде бы всё логично, но неуютное чувство никуда не делось. Наверное, я впервые поняла, как чувствовала себя моя запертая в клетке ручная шиншилла…
— Дай ключ, пожалуйста, я хочу прогуляться, — я протянула руку, ожидая, но он отрицательно покачал головой.
— Нельзя. Ключ должен быть только у меня.
— Для моей же безопасности, да?
— Именно.
И опять-таки – он прав, наверное, но положение вещей меня снова разозлило.
— Брось, Найк, это глухой лес, ну кто меня будет тут искать? Вы же всё предусмотрели с отцом, верно?
— Конечно. Но всё равно гулять одной нельзя.
— Да твою же ты мать, а! — вспылила я, теряя контроль. — Я в туалет, вообще-то, хочу! Ваше королевское величество, можно мне посетить дамскую комнату, или прикажете прямо тут?
Сарказм не сочился разве что из ушей, я бы за такое отношение к себе просто убила. Но Найк не я…
— Хорошо, идём, — он отлип от дверного косяка и, засунув руку в карман, достал связку ключей. Пошуршав в замке, первым вышел на улицу, быстро осмотрелся, а потом, посторонившись, пропустил и меня.
Демонстративно толкнув плечом, я обогнала его и, буквально утопая в высоченной траве, зашагала впереди. Кругом творилась какая-то неимоверная какофония непривычных городскому уху звуков: какие-то жужжания, шуршания, где-то вдалеке куковала кукушка. А как тут пахло... травой, цветами, запутавшимся в хвойных ветвях солнцем.
Странный микс странных чувств и эмоций, абсолютно всё было для меня впервые. И мужчина, что неотступно шёл позади, тоже.
Я никогда не общалась со взрослыми парнями, три-четыре года разницы, не больше. Они были более болтливыми, более пафосными, но тот, кто шагал за спиной, таким не был. Ни внешне, ни по характеру.
— Ты долго будешь за мной идти? — проворчала я, отбиваясь от кружащейся прямо у лица назойливой мухи. — Когда ты ходил отлить, я на тебя не смотрела.
Услышала, как он хмыкнул под нос, и сама не смогла сдержать улыбку. Вся злость куда-то улетучилась.
Дурдом какой-то. Просто дурдом. Расскажу потом своим девкам – не поверят.
Вернувшись обратно в дом, я, признав позорное поражение, съела всё, что было на столе. И какие-то подозрительные, но оказавшиеся такими вкусными консервы, и дешёвую китайскую лапшу. Даже погрызла валявшиеся прежде на полу печенья, запивая их сладким пакетированным чаем.
Найк в это время сидел в прихожей, откинувшись на спинку старого дивана. Казалось, что он дремал. Пользуясь возможностью, я, жуя, бросала на него осторожные косые взгляды.
Его профиль был красивым. Совсем не такой красотой, к которой я привыкла: никакой стильной стрижки и скрупулёзно оформленной в барбершопе бородки. Обычная одежда, на запястье болтались какие-то не очень дорогие часы. Точно не “Ролекс”.
В реальной жизни, там, вне стен этой халупы, я бы вряд ли на него посмотрела. Он старше, он серьёзнее, он какой-то загруженный. И наверняка... средний класс, раз работает на моего отца.
Ну, то есть не нищий бомж, но и не сын олигарха.
Я с детства росла в совершенно другой реальности, и всё моё окружение было таким же. Молодёжь, которая не знает, что такое "нет денег". Я никогда этим не кичилась, просто принимала как данность. Потому что никогда не видела другой жизни. Для меня роскошь – и есть моя реальность.
Я знала, что буду жить так всегда, потому что наверняка выйду замуж за какого-нибудь крутого парня с перспективами и богатым отцом – в моём кругу иных просто не было. Путешествия, бутики, модные показы... и вот я здесь. Недавно справившая маленькую нужду в кусты дочь самого Саркисова.
Умора. Когда ещё в моей жизни будет такого рода приключение?
— Поела "не еду"? — не открывая глаз, спросил Найк.
Я вытерла рот тыльной стороной ладони и кивнула.
— Голод не тётка.
Он приподнял голову и взглянул на меня через дверной проём кухни. Улыбнулся. Снова закрыл глаза и откинулся на спинку дивана.
— Хорошо, что ты это понимаешь, мажорка.
Очень хотелось бросить ему в ответ какую-то колкость, но я сдержалась. Ведь для него я такая и есть – мажорка. Глупо отрицать.
— Нам ещё не пора домой?
— Пока нет.
— М-м, — смиренно промычала я. — У меня день рождения послезавтра, надеюсь, отмечу его не здесь.
И потопала
