не мешал соседский ребёнок туркменских кровей, лет пяти, который спать не хотел, а хотел петь и смотреть в окошко, около которого я сидел.
Прилетели на полчасика раньше. В Москве прохладно, а у меня куртка в багаже. Быстро сев в автобус, еду на получение багажа. Сходить, что ли, в буфет кофе попить, как чемодан получу? Подаренные сладости заодно попробую.
— Толя, привет! — раздался мелодичный знакомый голос за спиной, когда я уже стоял с чемоданом и пытался понять, где искать кафе в Шереметьево?
Глава 6
— Здравствуй, Светик-семицветик. А ты, говорят, семь желаний исполняешь? И сколько у меня ещё осталось? — не оборачиваясь, якобы добрым голосом спрашиваю я.
— Толя, это Ленка всё, дура круглая, я и запереживала после разговора с ней. Ты же такой добрый, как плюшевый мишка, и сам за себя не всегда постоять можешь. А врачи знаешь какие вредные бывают⁈ — забормотали сзади, и к спине прижалось девичье тело, обняв меня руками.
С первым я был категорически согласен. Тут всё верно, Лукарь — дура. А вот насчет того, что я не смогу постоять за себя…
— Свет, я в гневе страшен, сам себя боюсь. Особенно страшен для тех, кто лезет, не спросясь, в мою жизнь! У меня свои планы на неё, и я…
— А какие ваши планы? — просопели в область шеи сзади.
— Жить долго и счастливо и умереть с тобой в один день! — рявкнул я.
— Правда? — взвизгнув обрадовалась своей смерти Светка, подпрыгнув и сделав при этом эротический массаж моей спины своей крепкой грудью.
«Она что, без куртки даже?» — заинтересовался я, оборачиваясь, наконец.
Светка приехала явно на машине, так как ходить в такой тонкой кофточке в московский мороз минус пять, о чём нам сообщил водитель самолёта, нельзя. Узкие джинсы, непонятно как натянутые на изящные бёдра, стильная прическа, не скрываемая кокетливой голубой шапочкой, которая, кстати, тоже не для сохранности ушей в мороз надета. Макияж, и как вишенка на торте огромные висячие серёжки из желтого металла с длинными огранёнными камнями черного цвета.
«Турмалин», — подсказало подсознание.
— Хороша! — признал я. — И я соврал — умрём мы в разное время. Я не скоро, а ты в любой момент, если бесить людей не перестанешь. В планах у меня жить хорошо…
— А хорошо жить ещё лучше! — перебила Светка. — Толь, прости, Ленка, тетеря глухая, подслушать толком и то не смогла, а я как узнала, что тебя зарезали, ну не тебя… Когда услышала про это, была у тети дома, мы как раз пирдуху устраивали.
— Какую пирдуху? — не понял я.
— Пир духа! Тетя так называет — пирдуха. Сценки разные, об искусстве разговариваем… А потом всё так завертелось, я и сделать ничего уже не могла. Дядя позвонил в Ашхабад и всё выяснил.
— Ладно, а сюда зачем приехала? Мы с тобой просто знакомые, даже не любовники,…
— У меня машина на стоянке, — быстро перебила меня Светка, очевидно, намекая на секс, и покраснела.
— Вот ты оторва! — с восхищением сказал я. — У меня сегодня в четыре часа первый бой, проиграю — сразу вылечу из отборки. Силы надо беречь. Так что — не судьба. Хотя, приезжай в «Олимпийский» в воскресенье. Надеюсь, я не вылечу до финала.
— Анатолий Штыба? Я от Александра Владимировича, — прервал нас статный майор с красивым волевым лицом Штирлица. — Он попросил вас заехать к нему в министерство с утра.
— Вот видишь, дела, Свет. Ну, бывай! — попытался ускользнуть я.
— Я тебя сама подвезу. До какого министерства надо? — с недовольством на красавца мужчину взглянула злая властная женщина.
— Толя, ты где потерялся? Ждём тебя на выходе, и машина ждёт, — к нам подошёл мой старый знакомый — Липинский Эдмунд Чеславович, глава федерации бокса РСФСР!
Ой, не по чину меня встречают!
— Я тоже прилетел час назад из Калининграда. Видел, как ты багаж получал, и пропал куда-то, — прояснил ситуацию дядька.
— Я его подвезу, — твердо сказала Светка, поняв, что конкурентов на мою бренную тушку только что стало больше.
Короче, молодость победила. Майору, я думаю, всё равно, а Эдмунд Чеславович, уловив мой взгляд на обтянутую тонкой кофточкой грудь девушки, неожиданно уступил.
— В Олимпийский потом сразу приезжай, медосмотр перед боем будет, — с понимающей улыбкой приказал он мне.
В отместку я всю дорогу лапал коленку Светланы, возможно, этим самым создавая опасные ситуации на дороге. При этом рассказывал про свои дела. Ну, кроме видеосалонов, которых у меня пока один, но в планах аж три. И всё не потому, что скрывал свою коммерческую деятельность (Светке точно на это плевать), а просто бизнес по всем трём совместно с разными женщинами — Зоей, Ириной и Александрой. На прощание получил как ответку за коленку жаркий поцелуй, от чего мысли о предстоящем бое ушли на второй план.
— Садись, Толя. Есть десять минут, — в кабинете Власова я второй раз всего.
Солидный кабинет. Внушает уважение и массивной мебелью, например, будто выточенным из единого куска дерева огромным столом или небольшим шкафчиком с затемнёнными стеклами, откуда Власов достал коньяк и добавил только в свой кофе, принесённый нам секретарём. Да, у него секретарь — мужчина, в каком чине — не знаю.
— Я что-то не так сделал? — осторожно интересуюсь я.
— Ты как раз всё верно сделал, а вот знакомец твой, полковник… хотя, и он не виноват, у него начальник есть. Заигрались в шпионов, короче. Стали шантажировать не того человека. Будто у них других возможностей нет⁈ А в республиках ситуация особенная. На первый взгляд всё чинно и благородно, а копнёшь… Так вот, когда важные люди поняли, что кому-то известно про их дела больше, чем надо, стали действовать, обрубать концы. Топорно, грубо, но не учли квалификации твоего Матвея, который сам кого хочешь обрубит — нападавших он сам обезвредил, ну и не учли ещё одного парня с большими связями. Сначала Горбачёв Ниязова отчихвостил, потом я добавил.
— Приезжал там один дядя на «Чайке». Агаханов. Чего хотел — не понял. Улыбался, — рассказал я.
— Это доверенное лицо того, кого шантажировали. Приезжал посмотреть на тебя, решил, что ты ничего не знаешь и не опасен. По молодости своей отскочил, — пояснил министр. — Ладно, всё хорошо, что хорошо заканчивается. Это между нами. Рассказал тебе, чтобы ты не дёргался. А вообще, все эти кланы вот уже где! — рубанул себя по горлу Александр Владимирович.
— Спасибо! Но я и вправду ничего не знал, — благодарю я.
— Знал, не знал — неважно, важно то, что они решили бы в отношении тебя, — пояснил Власов и спросил: — А что у тебя с племянницей Горбачева? Она там такую истерику, говорят, устроила.
— Всё сложно, — ответил я статусом семиклассницы из будущей сети «в контакте».
До «Олимпийского» меня довёз всё тот же майор. Вернее, до гостиницы Центрального Дома Российской Армии («Славянкой» она станет позже), в которой меня поселили. Соседа моего нет, он уже на медосмотре. Вежливый армянский мальчик — так сказала мне дежурная по этажу. Спешу на медосмотр и я. До спорткомплекса всего полкилометра.
— Здоров, можно на Луну запускать, — выслушал я вердикт врачей.
— Можно я на Земле поживу, на Луне там полицаи и олигархи, — шучу я, вспомнив мультик «Незнайка на Луне».
«Ещё там безработица, болезни и прочие несчастья. Хотя болезни вроде Пилюлькин вылечил. Касторкой», — продолжаю вспоминать детскую сказку я, разминаясь вместе с другими спортсменами в отличной качалке, как сказали бы в будущем. Бой не скоро, ещё обед будет. На общем собрании разглядывал своих соперников, особенно первого. Кстати, армянина. Не с ним ли я живу в одной комнате? Не такой уж и мальчик — двадцать три года, старше меня, то есть. Призёр чемпионата своей республики. Армен Геворкян. Выглядит ниже и щуплее меня, но в мою сторону смотрит дерзко. Регламент простой — на последнее место на чемпионате СССР по восемь кандидатов в каждом весе. Вот и проводится мини-турнир из трёх боёв максимум. Цель — выявить шестнадцатого участника на чемпионат 1988 года. Мой знакомый и знакомый Бейбута Игорь Ружников из Темиртау уже пробился туда. Да там полно казахов. Тот же Хакимов. На Играх доброй воли, где Игорь стал первым, у Хакимова бронза была. Но это дела будущего, и, возможно, не моего. А сейчас бой!
Начало поединка выдалось для меня сложным. Армен хорошо двигался по рингу и заставил догонять, чего я никогда не любил, да и не умел хорошо делать. Вместо того чтобы обмениваться ударами, проводить атаки, дурачить оппонента у канатов, я большую
