Джованна повернулась к нему и улыбнулась. Ее глаза горели от предвкушения праздника, румянец на щеках пылал, как цвет на лепестках роз. На волосы падали лучи солнца, щедро осыпая ее кудри золотыми вспышками при движении.
Глава семьи Альба смотрел на нее и не верил, что это чудо, этот ангел – творение земное, да еще и его дочь.
– Дитя, ты прекрасна, – сорвалось с его губ.
Джованна расцвела под его ласковым взглядом. Сердце щемило от ее красоты и нежности.
– Джованна, ты готова? – послышалось в коридоре.
Джованна протянула отцу освободившуюся руку, служанка принялась за второй рукав. Ворвался Валентин.
– Мы готовы, Джованна! – он вихрем пронесся по комнате, разрушая почти божественную сцену поклонения деве в тиши кельи, в лучах благословляющего солнца. Джованна засмеялась при виде брата, следила за ним взглядом, пока он оббегал ее вокруг, а синьор Альба держал ее за руку и молился, чтобы эту невинную красоту обошли стороной все грозы и беды. Он еще не знал, что Господь его молитв не услышит.
– Валентин, подождите меня! Долго ли еще? – Джованна в нетерпении обратилась к служанке.
После примерки, переодевшись наконец, она вскочила на лошадь и помчалась вместе с братьями к речке. Там был небольшой пляж, на котором они устроили тренировку. Косы Джованна связала в узел на спине.
Марко был с ними. Они учились делать подсечки, а Лоренцо показывал, как уклоняться от ударов кинжала. Потом они растянулись на солнце.
– Лоренцо, а почему этот Торнабуони не живет во Флоренции? – спросила Джованна.
– Не «этот», а Рауль, – поправил ее Лоренцо. – Было бы неплохо, если бы он переехал сюда, тогда не надо было бы расставаться с тобой. Его отец Симон Торнабуони, мать из Медичи, но Симон уехал из Флоренции и увез свою жену, в Генуе они развили торговлю и открыли один из филиалов банка Медичи. Так что… они богаты, может, даже богаче здешних Торнабуони, а про их достаток и дворцы мы знаем прекрасно.
– Сколько еще отец собирается держать в секрете этот альянс? Лоренцо Медичи это не понравится. Торнабуони практически его родственники, – прорычал Джакомо. Солнце припекало его белую кожу, он краснел все больше.
– Может, поэтому отец ждет, что они расскажут ему первыми? – заметил Лоренцо. – Сам знаешь, наши Альбицци – не лучшая партия для Торнабуони и Медичи.
– Но нам сменили имя, – вставила Джованна. – Дед встал на сторону Медичи и отец тоже.
– Да… но все равно. Все помнят Альбицци и их заговоры против Медичи, – настаивал Джакомо.
– Мы – Альба. И хватит уже об этом. К тому же одна Джованна Альбицци уже за Торнабуони выходила, – вмешался Валентин.
– И умерла при родах, – мрачно добавил Лоренцо.
– Это не имеет отношения к разговору, – отрезал Валентин. – Еще посмотрим, так ли хорош Рауль Торнабуони, как его расписал Марчелло.
Во дворец Медичи Джованна уже приезжала, но в этот раз испытывала волнение, поднимаясь по лестнице в зал. Что-то было сказочное в этом моменте, когда, минуя внутренний дворик, уставленный кадками с лимонными и апельсиновыми деревьями, приглашенные на праздник попадали в зал для приемов. Она точно не могла бы описать, где таилось волшебство: в каменных ступенях, отполированных до блеска сотнями гостей? в факелах, что багровыми отсветами освещали стены? во взволнованном жужжании множества голосов? Или просто оно витало в воздухе, пока Джованна за руку с отцом поднималась по лестнице, ощущая за спиной присутствие троих братьев и, в этот раз, Марко?
– А вот и Лань, – прошептал один из молодых людей друзьям при виде семейства Альба. Они стояли у стены, обсуждая всех гостей.
– Думаешь, получится к ней подойти?
– Не уверен.
– Прав был Доменико: колени подгибаются сами собой при виде такой красоты, – сказал третий юноша.
– У кого подгибаются, а у кого встает… – его приятель, более приземленный, оценивающе скользил по фигуре и лицу девушки. – Кто это?
– Сразу видно, ты не флорентиец, – хохотнул первый из заговоривших. – Джованна Альба, муза художников, краса Флоренции. Посмотри-ка, Великолепный тут как тут, не удивлюсь, если ее посватают за какого-нибудь Медичи. Слишком хороша Лань. А Лоренцо – хороший охотник.
Лоренцо Медичи по прозвищу Великолепный, хозяин и господин Флоренции, тем временем приближался к семейству Альба в компании высокого мужчины.
– Посмотри, Джованни, как выросла Лань, – восхищенно шептал он своему спутнику. – Будь я моложе, эх… Кажется, ангел спустился к нам с небес на пир.
– Она чудесна, – согласился граф Джованни Пико делла Мирандола, философ, приближенный к Лоренцо. Его серые глаза внимательно изучали каждое движение девушки. – Так пламя непостоянно и прекрасно, согревает нас своими всполохами, но стоит приблизиться к нему – и обожжет, оставит язвы и боль.
– Джованни, ты несправедлив к ней, дитя Альба – самое чудесное из всех существ, что когда-либо ступали по улицам Флоренции. И к тому же весьма умна, воспитанна… идеальная жена для какого-нибудь счастливца, – Лоренцо Великолепный с трудом оторвал взгляд от изящной фигурки девушки и торжествующе оглядел зал и гостей. Взор его остановился на мрачном худом монахе, и лицо правителя омрачилось.
– Зачем он здесь?
Пико делла Мирандола невинно поднял бровь:
– Кто? Аааа… Савонарола… не думаю, что он пришел развлекаться.
– Он пришел портить праздник, – Лоренцо злился, и при этом его и так выдающаяся вперед нижняя челюсть сильно перекашивала лицо. Хозяин Флоренции привлекательностью не отличался, но любил окружать себя красотой, изяществом и творчеством. А Савонарола смотрелся на фоне пышно наряженных гостей как ворон среди стаи попугаев.
– Он не явился ко мне с визитом почтения после назначения настоятелем Сан-Марко.
– Он наверняка был занят наведением порядка в монастыре, – улыбаясь, ответил Пико делла Мирандола. Его серые глаза внимательно следили за выражением лица Великолепного. Взгляд философа не упускал ни малейшего движения, он любил разглядывать людские лица. Особенно в таких ситуациях.
– Будь проклят тот день, когда я послушался твоего совета и пригласил его во Флоренцию. Он здесь меньше года, а уже обрел такую власть над умами прихожан, что это нас беспокоит. Ты говорил, он повлияет на Пьеро, но мой сын по-прежнему глуп и распущен. Посмотри, как он вьется вокруг Джованны Альба – как голодный волк. Облизывается и ничуть не смущен присутствием ее братьев.
– Фра Джироламо уже говорил с ним несколько раз. И еще много раз проведет беседу.
– Я разочарован. Ни ты, ни Анджело… ни Савонарола… Никто не смог вбить в голову моего сына ни одной умной мысли.
– Все впереди, Великолепный. Время есть, ты молод и крепок. У Пьеро еще будет возможность научиться у тебя дипломатии и мудрости.
