и больше не будет? Вдруг, этот странный «ботаник» сварганил ещё что-то подобное на своей новой работе? Возможно, это значительно хуже тех розовых зубастых зверушек. Не могу же я проследить за всеми учёными сразу. Да к тому же, сразу во всех временах».
Покончив с этой моральной проблемой, его мысли потекли в другом направлении: — «Значит, на будущее можно воздействовать, так же уверенно, как на прошлое и настоящее». — резюмировал Глеб.
— «Получается, что время в нашей вселенной довольно устойчиво. Его не может сдвинуть с места один человек. Иначе бы, меня остановил Лучано Бернарди или кто-нибудь из других обитателей земной ноосферы.
Вопрос, здесь в другом. Как говорил Александр Сергеевич Пушкин: — «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся?» — чего уж тогда говорить о наших реальных делах?
С такими вмешательствами можно столько дров наломать, что всем тошно станет. Вон у Айзека Азимова в романе «Конец вечности» целое министерство занималось подобной проблемой, а всё равно, дело кончилось плохо. Чего уж про меня одного говорить, с моим-то средним умом?
Так что, прежде, чем вмешиваться куда-то ещё, нужно просмотреть цепь развития дальнейших событий на какое-то время вперёд. Всё хорошенько обдумать и только потом, что-то там изменять. Но если этим заниматься настолько серьёзно, то жить-то когда?»
Глеб вспомнил о девушке Свете. Отбросил мысли о всех растворах алхимика и взял со стола телефон. Нужно было ей позвонить и договориться о встрече сегодняшним вечером.
Освящение квартиры
Архитектор нажал на кнопку звонка. Ярко-синий разряд вылетел из косяка и впился в плечо молодого мужчины. Он дёрнулся от удара коротенькой, но весьма чувствительной молнии.
Человек не устоял на ногах. Отлетел на метр назад и врезался, как тяжёлый валун в противоположную железную дверь. Колени предательски дрогнули, и бедолага начал сползать на заплёванный пол.
Заскрежетал замок его малометражной квартиры. Фенюшкин собрал волю в кулак и кое-как устоял в странной позе. Когда жена распахнула деревянную створку, он уже кое-как восстановил равновесие.
Правда, спина у него сильно болела. В голове сильно стучало множество молотов, а в глазах плавали большие цветные круги. Поднатужившись, он скривил лицо в подобие весёлой ухмылки и прохрипел: — Привет дорогая.
С трудом оторвавшись от двери соседа, он сделал маленький шаг. Ослабшие ноги отстали от тела. Мужчина почувствовал, что сейчас рухнет вперёд и начал резвей шевелить своими конечностями. Это позволило принять вертикальную стойку, но двигался он быстрее обычного. Уступая дорогу бегущему мужу, изумлённая Лера отступила в прихожую.
Не успев сбросить скорость, Фенюшкин уже собирался юркнуть в квартиру, и занёс ступню над порогом. В тот же миг, открытый проём вспыхнул яростным светом. Архитектор врезался в нечто, совершенно невидное невооруженному глазу.
Мужчине вдруг показалось, что вход закрыт бронебойным стеклом, в которое он и впечатался, как помидор в бетонную стену. Сначала лбом, а затем и другими частями бренного тела.
Голова затрещала, подобно арбузу, сжатому в крепких руках. Нос хрустнул и сплющился, как у горной гориллы, а из зажмуренных глаз посыпались зелёные искры.
Возникшее защитное поле, не удержалось на месте, и немного прогнулось. У человека мелькнула шалая мысль: сейчас он преодолеет препятствие и пройдёт сквозь него. Но мужчина ошибся. Незримая плёнка резко спружинила и с силой швырнула бедолагу назад.
Очнувшись, Фенюшкин понял, что сидит на полу. Он поднял правую руку и ощупал лицо. На лбу вскочила огромная шишка. Из разбитого носа сочилась сукровица. Губы саднило. Передние зубы немного качались.
К боли в спине прибавилось неприятное чувство, возникшее в кобчике, сильно ушибленном о шершавый бетон. От сотрясения всего организма мужчина потерял концентрацию и не подумал о том, какая преграда возникла на пороге его маломерной квартиры?
Лера всплеснула руками и стрелою рванулась на пустую площадку. Она подбежала к супругу, схватила его микитки и попыталась поднять.
Опираясь на ладони жены, архитектор с огромным трудом встал на дрожащие ноги. Он медленно выпрямил болевшую спину и слегка скособочившись, тронулся с места. Ругаясь сквозь зубы, мужчина двигался к двери, распахнутой настежь, и ожидал очередного подвоха.
Женщина шагала затылком вперёд. Она удерживала хмурого мужа в вертикальной позиции и что-то ему говорила. Лера свободно переступила порог и оказалась в прихожей.
Помнивший, чем завершилась попытка проникновенья в квартиру, Фенюшкин встал перед дверью. Он вытянул руки вперёд и ощутил, как пальцы наткнулись на нечто упругое.
Мужчина упёрся в незримое поле и попытался его продавить. Но чем глубже он двигал ладони в прихожую, тем мощнее становилось отпор. Поняв, что силой такую препону ему не прорвать, архитектор обречёно вздохнул. Он поник головой и задумался: — «В чём же причина такого явления?»
Тогда он припомнил, сегодня дорогая жена пригласила иерея из церкви, чтобы он освятить их небольшое жилище: — «Видно процесс прошёл очень успешно. Теперь сила Божья не пускает в прихожую такого великого грешника, вроде меня». — размышлял расстроенный Фенюшкин.
Увидев состояние мужа, Лера округлила глаза, и рванулась в квартиру. Из комнат донёсся её взволнованный голос. Следом послышался низкий раскатистый бас: — Покаяться нужно рабу сему грешному.
Что-то вдруг вспыхнуло в конце коридора, мелькнуло у дальней двери и метнулось в прихожую. Святой отец продвигался походкой Самсона, идущего на бой с иноверцами. Архитектору вдруг показалось, в могучей деснице священника сияет белая ослиная челюсть.
Стоя на лестнице, Фенюшкин видел огромного воина, облачённого в чёрную рясу. Весь контур священника обрамлялся лазоревой дымкой коротких электронных разрядов. Своим странным обликом они походили на ожившие фотографии молний.
Над головою духовника висел блистающий огненный нимб. На широкой груди покоился пылающий крест. От символа веры исходило сияние, страшное для проклятых сущностей из тёмного мира.
Всё произошедшее далее, весьма походило на те кинофильмы, где режиссеры показывают мастеров экзорцизма. Проще сказать, процедуру изгнания бесов и потусторонних объектов из несчастного грешника, одержимого ими. Только сейчас, всё проходило с проведением православных обрядов и чтением древнеславянских молитв.
Священник надёл епитрахиль, горящую неистовым жаром, вышел на лестницу и возложил гранитную длань на поседевшую макушку мужчины. Ноги его подломились, и архитектор упал на колени. Что было дальше, он помнил достаточно смутно. Обливаясь горючей слезою, он горько и искренне каялся во всевозможных грехах, которые смог сразу припомнить.
Внимательно выслушав длинную исповедь, иерей накрыл голову грешника концом золотого «передника», расшитого особым узором. Вместе с ним архитектора объяло незримое облако неземной благодати. Оно наполнило тёмную душу, а весь организм затрясло, как осиновый лист.
Духовник возложил на парчу свои мощные руки и прочитал ту молитву, которую зовут разрешительной. В ней
