Пометить всё, что присыпало снегом, поточить когти о ствол. (Оружие самураю всегда нужно держать в порядке.)
…Кусакиро прикрыл глаза. Каким это теперь казалось далёким. Как-будто в другой жизни…
…После обхода территории стаи наступало время разведки. Боевой отряд: Кусакиро первым, за ним Мотря, Гамлет и Феликс замыкающими, прячась в высокой сухой заснеженной траве тихо подкрадывались к поселению двуногих и проводили тщательное наблюдение. Оттуда всегда раздавался сильный, неприятный шум. Коты любопытны от природы, но здесь дело было не только в любопытстве. Ведь для вожака стаи главное — вовремя разоблачить планы потенциального врага и не допустить внезапного нападения. Пресечь все попытки приблизиться к стае, вовремя предупредить своих и, при неизбежности столкновения, пасть первым на поле битвы, грудью встретив противника. С криком «банзай» вонзить в него все свои двадцать мечей и четыре кинжала и умереть, не разжимая стиснутых на горле врага зубов.
О таких воинах в стаях слагали легенды, и Кусакиро знал, что тоже будет удостоен такой чести, когда придёт его время отдать свою жизнь. Муська умела громко и самозабвенно выть, а Фроська вовремя подмякивала, поэтому последнюю Песню Смерти, провожающую на Радугу каждого достойного самурая, стая запомнила бы надолго…
"…Что я здесь делаю? — подумал Кусакиро, открыв один глаз. — Лежу как немощный старик, как бездельник. Тепло, еда, подстилки, мягко, хорошо, уютно, сытно. Никаких боев, лишений, опасности, гладят и кормят, кормят и гладят. Почитание и комфорт."
Кусакиро вытянулся во весь свой немалый рост на ковре и начал с удовольствием перекатываться с боку на бок.
"Фуррррррррр! Хорошо-то как! Царь, истинно, как царь живу! А мои там… А мороз…" — вспомнил он. И по морде Кусакиро покатилась скупая кошачья слеза.
…К случаю, нужно напомнить, что вышеупомянутые Мотря, Гамлет и Феликс были сводными сестрой и братьями Кусакиро. Отец у них был общий — Великий Кис, а вот матери — разные. У кошек это в порядке вещей — иметь много жён. Особенно, если ты Предводитель Стаи и великий воин.
Конечно, самая знатная мать была у Кусакиро. Она происходила из известного старинного рода лесных котов-самураев Кусиногу. Это был древний род, и легенды гласили, что воины этого рода сопровождали настоящих японских самураев много веков назад в их походах. Род Великого Киса тоже был очень известен в лесах Приморского Края. Он назывался Кусисам.
Эти два рода дружили веками и всегда брали себе жён из дружественной стаи. Поэтому и потомство у них получалось отборное. Все, как один — выносливые, смелые, сильные и очень красивые. Те имена, которые мы используем в рассказе, конечно, не были родовыми именами этих славных котов. Но настоящее родовое имя никогда никому нельзя называть, оно сообщалось только богам во время обряда посвящения. Так что, как на самом деле звали наших котов, знают только кошачьи боги. Они спросят их, когда котам придёт срок отправиться на Радугу.
А пока коты живут здесь, на Земле, двуногие дают котам свои, человеческие имена. Мотрю сначала прозвали Матрёной, потому, что она была складненькой, кругленькой, с круглыми же глазами — чисто русская матрёшка. Феликса, наверное, кто-то окрестил во имя известного в своё время в СССР "Железного Феликса" (Дзержинского), присмотревшись к его стальному, острому как меч, немигающему взору. Гамлет получил своё прозвище за мечтательный и отсутствующий взгляд. Как-будто так и не смог решить — "быть или не быть".
Мотря была дочерью кошки из рода ронинов. Но смелостью и благородством натуры нисколько не уступала высокородному Кусакиро. Феликс и Гамлет были сыновьями одной матери. Её род был не так знатен, как род Кусиногу или Кусисам, но тоже не из последних. Он назывался Кусимясу. Все кошки из Кусимясу были очень привлекательны и умны. Именно поэтому Великий Кис взял её второй официальной женой. Мать Мотри была только подругой Великого Киса. Но и этому она была очень рада. Так как по иерархии всё равно находилась гораздо выше незамужних кошек в племени Кусисам.
Кусакиро был хорошим братом. Он любил и уважал всех своих сводных братьев и особенно дорожил сестрой. Далеко не каждая кошка, даже знатного рода, могла заслужить звание самурая. А умненькая и выносливая Мотря этого добилась. Её посвящение произошло после битвы с дикой рысью, которая убила в неравном бою их отца. Мотря не боялась смерти. Она кинулась рыси прямо в морду и впилась когтями ей в глаза. Именно это событие позволило мужчинам-самураям, отбить уже бездыханное тело своего великого предводителя и прогнать полуослепшую рысь навсегда. Подвиг Мотри был высоко оценён на совете стаи. И ей было дано невиданное до сей поры разрешение стать самураем. Никогда ещё кошки не удостаивались подобной чести. Мотря имела свой голос на совете и всегда могла выходить в дозор вместе со своими братьями.
Из-за того, что у этих четырёх котов был один отец, они все были очень похожи друг на друга. Конечно, первым красавцем считался Кусакиро, но черты благородного отца ярко проступали и у остальных…
…Как они там без меня… Кусакиро знал, что сердце рода — Союз Четырёх, как их называли в стае, убавилось на одно сердце. Его. Кусакиро. Смогут ли они выстоять без его поддержки. Сможет ли Гамлет быть более собранным и внимательным, Феликс более великодушным, а Мотря… Мотря во всём была хороша. Но она была девушкой, хоть и самураем, но девушкой. И Кусакиро боялся за неё больше всего. Кто теперь унаследует его титул? Хоть бы среди братьев не произошла кровавая распря, когда придётся доказывать стае, что ты — сильнейший. Ритуал отбора существовал. Чтобы доказать своё превосходство над другими недостаточно быть самым благородным по рождению. Нужно быть лучшим во всём. Стая могла не принять не угодного, потерявшего лицо вожака. И Феликс, и Гамлет оба были достойны стать во главе рода, Феликс был более жёстким и беспощадным к врагам, а Гамлет немного мечтательным и мог упустить из виду угрозу стае. Может Мотря?.. "Ну меня и занесло в моих думах, — подумал Кусакиро. — Чтобы женщина руководила стаей! Да ещё и не высокородная! Вот разморило меня на сытый желудок! Приснится же такое! Подумаю-ка я об этом завтра."
Кусакиро вспрыгнул на плетёное кресло, которое сразу облюбовал, положил тяжёлую голову на лапы и, вздохнув, уснул. И снились ему родные луга, и они, ещё маленькие котята, скачущие за полевыми мышками, бабочками и толстыми полосатыми жужами, живущими в земляных норах. Снился живой и ещё молодой отец и мама, ласково глядящая на детей. И так спокойно и хорошо было
