ног. Они смогли вывести из строя несколько роботов с бронированными телесами. А затем сбегали от нас.
Капитан оказался сильно рассерженным, но не знал, что ему предпринять.
Затем выяснилось, что многие жилища туземцев оказывались уже покинутыми, они ушли от нас в леса, в горы и в пещеры, где их было невозможно отыскать.
Хейтис зло выматерился и велел поскорее хватать тех, кто остался. Теперь космоботы набивали так, что дети стояли, плотно стиснутыми, что позволило отправлять на корабль на двадцать человек больше — по семьдесят вместо пятидесяти.
Но и сие капитана не удовлетворяло. Он собрал отряд и самолично повёл его на поиски беглых аборигенов. Неожиданно на подходе к сумрачному лесу на отряд обрушился град камней, дротиков и стрел. Столь сильный, что пришлось отступить. Несколько человек из экипажа оказались раненными, а одного робота мы вынуждены были бросить, ибо у него оказалась сломанной нога.
Хейтис потом рвал и метал, ибо один из камней чиркнул ему по виску, оставив ссадину, а стрела вонзилась в левую ягодицу и долго потом рана напоминала ему о попытке дать дёру. Пару дней он усаживался на стул лишь частично, только на правую здоровую сторону.
Видеозапись показала, что противник — дети — использовали примитивные пращи, потому удары камней оказались столь чувствительными. А вот луки они имели небольшие и слабые.
Следующий поход в тот же лес оказался неудачным: никого из детей там не нашли, но потеряли двух роботов. Один провалился в хитро замаскированную глубокую яму-ловушку, вырытой туземцами, а установленный внизу острый кол оторвал ему голову. Пришлось бросить.
При возвращении другой робот случайно угодил в силок, который оказался привязанным к верхушке согнутого дерева, оно тут же высвободилось, с силой вскинув высоко в воздух свою добычу, а свалившись на землю робот оказался изувеченным. Его оставили на том месте, где он упал.
На сей раз Хейтис разозлился очень основательно. Он рвал и метал, ведь боевые роботы стоили дорого. Никто из экипажа не рисковал появиться перед его глазами без веской необходимости.
Запущенные нами аэроразведчики под видом птиц обнаружили в одном горном ущелье целый лагерь беженцев, искусно замаскированный, но не для взоров сверху.
Капитан тут же снарядил новую экспедицию. На четырёх космоботах туда спустились полсотни боевых роботов и двадцать пять членов нашего экипажа. Все с парализаторами и оружием. Была дана команда: пускать их в ход без раздумий и жалости. Раз не хотят повиноваться, пусть получают на всю катушку!
Лагерь окружили и по команде принялись сживать кольцо.
В нас полетели камни из пращей, стрелы и копья. Но мы уже имели защиту от них. И сами отвечали, хотя лично я с огромным внутренним сопротивлением нажимал гашетку бластера, ибо целями были дети. Порой очень маленькие.
В результате сопротивление аборигенов мы сломили и захватили около сотни пленных. Навигатор Гервец получил удар камнем прямо в лицо, отчего у него оказался сломан и свёрнут набок нос. Астрофизик Пелесрим в результате схватки с ребёнком неудачно упал в овраг и сломал ногу. Ещё несколько из нас имели ушибы или царапины. Шестеро роботов получили повреждения, несовместимые с их будущей жизнедеятельностью. Мы оказались вынужденными оставить их в ущелье.
Хейтис тихо негодовал, его злобу гасило недоумение: в лагере до нападения находилось не менее тысячи аборигенов, куда же делись ещё почти девятьсот? Не увидели мы убитых и раненых. Ни одного!
— Ничего не понимаю, я сам лично подстрелил не меньше десятка, — говорил капитан, недоумевающе качая головой.
Дополнительные космоботы переправили всех нас с пленными на астрокрейсер. Здесь навстречу капитану бросился его помощник Клуннен с неожиданным сообщением:
— Наши трюмы почти пусты!
— Как это «почти пусты»? — не понял Хейтис.
— Ну, рабов… простите, пленных осталась не больше трети из того, что там находилось!
— Как? Не может быть! — ахнул капитан. — Где они, куда делись с борта корабля, находящегося в космическом безвоздушном пространстве?!
— Не знаю, но имеется гораздо худшее…
— Есть и что-то «худшее»?
— Да, последняя видеозапись…
— Какая ещё «видеозапись»?
— Ну, переговоров пленных в трюме.
— Они о чём-то лепетали? Но их язык нам неизвестен!..
— Был неизвестен до сегодняшнего дня. Бортовой космолингвист сумел расшифровать их язык, и я только что прослушал самую последнюю видеозапись в трюме. Настоятельно советую и вам сделать тоже самое, — настойчиво произнёс Клуннен.
Крайне заинтригованный Хейтис поспешил в главную рубку. Там на большой экран была выведена видеозапись, о которой доложил помощник.
Он и мы все одновременно с ним увидели трюм, большей частью заполненный будущими рабами. Там находилось почти две тысячи детей.
Капитан повернулся к Клуннену:
— Они все на месте. Как это понимать?
— Это же видеозапись. Показано то, что было около часа назад. Посмотрите и послушайте, что будет дальше.
Слышались переговоры пленников:
«Как же мне всё это надоело, я устал.»
«Терпи, это же игра!..»
— Игра? О какой игре он говорит? — повернулся капитан к своему помощнику.
— Слушайте, слушайте. Скоро всё поймёте…
«Так не играют! Это плохие игры, они мне не по нраву…»
«Это старые-старые игры. Так было в незапамятные времена. Неприятно и трудно, но нужно терпеть. Даже боль.»
«Зачем? Мне это надоело…»
Послышались дружные возгласы детей:
«И мне!»
«И мне!»
«И мне!»
«Эх, сколько среди вас хлюпиков!»
«А зачем терпеть всё такое? Это уже не игра, а не знаю что.»
«Нужно тренировать силу воли! Воспитывать себя!»
«Мне надоело! Я ухожу! Я хочу жить мирно! Или буду сражаться, вот такая игра мне нравится больше.»
«И я ухожу в партизаны!»
«И я!»
«И я!»
«Ну, и уходите, а я остаюсь. Буду воспитывать себя, чтобы стать настоящим мужчиной!»
На наших глазах трюм на три четверти опустел. Свыше тысячи детей исчезли из закрытого помещения.
«Слабаки!» — прозвучало им вслед от тех, кто остался.
После некоторой паузы прозвучал одинокий голос:
«А может, мы поиграем во что-то иное?»
«Во что ты хочешь играть?»
«Ну, например, в восстание…»
Хейтис ошалело посмотрел на нас, протирая глаза:
— Куда они делись? Они же были здесь, и вдруг исчезли. Как им это удалось?
Помощник уже почти овладел собой и флегматично пожал плечами:
— Не знаю. Но обратите внимание на то, что те, кто остался, всё происходящее считают игрой и пока терпят. Терпят игру, как они говорят. Пока терпят! — многозначительно подчеркнул он.
— Как и те, что сражались с нами? — застыл от внезапно пришедшей ему в голову мысли капитан.
— Уверен, для них всё происходящее — это лишь игра, — веско заметил Клуннен.
— Получается, что они играют с нами, а мы нет, мы действуем
