Чего я замораживаюсь? Понравиться ему я не в состоянии. Да может он и не придет. Но через пятнадцать минут постучался Глеб. Приложила руки к пылающим щекам, а волчица внутри меня радостно делала сальто на месте.
— Привет, — мазнул равнодушным взглядом по мне. — Пошли?
Мы спустились на первый этаж.
— Садись, — он указал мне на диван. — Смотри. Это пульт. Нажимаешь сюда. Выбираешь понравившийся фильм, — я веселилась. Он меня совсем за деревенскую считает?
— Где? А что такое фильм?
— Фильм? — он провел большим пальцем по ноздре и шмыгнул. Выглядел при этом озадаченным. — Как тебе объяснить? В этой коробочке появятся люди, пейзажи животные. Они будут рассказывать свою историю, — он посмотрел на меня, едва сдерживающую истеричный смех. — Ты меня разыграла!
— Прости. Не удержалась. Но ты сам виноват. Я не Маугли. У нас есть техника. Если ты не заметил, на крышах стоят солнечные батареи. Так мы получаем электричество. — я протянула руку и забрала пульт, касаясь его пальцев, отчего во мне росла нежность. Прокашлявшись, спросила видел ли он новую комедию, на которую меня так звал Влад.
Фильм был очень увлекательный, или это его смех и общество так повлияло на меня. Сейчас он другой. Ни с отцом, ни с Оксаной он не был таким… простым, открытым. Лёгким в общении. И мне льстила мысль, что это я так влияю на Глеба.
Забывшись, я засмеялась. Моя голова оказалась на его груди. Опомнилась, когда услышала нарастающий стук сердца.
Я повернула голову и утонула в горящем взгляде Глеба. Его губы так близко, воздух между нами зарядился электрическими импульсами, заискрился, а мне больше всего на свете хочется его поцеловать. И он наклоняется.
Так близко. Я готовлюсь разлететься на атому, жажду этого, но нас прерывает мужской голос и открывающаяся дверь.
— А я ищу его по всему дому, а он здесь.
В комнату заходят трое парней.
Волшебство момента разрушено. Я чувствую как Глеб закрывается, становится холодным. Отстраняется. Парни удивлены тому, что застали нас, почти, целующимися. Я даже вижу как у одного поднимается бровь и он транслирует Глебу вопрос: серьезно?
— Олеся, познакомься. Это Илья, Дима и Саня.
— Приятно познакомиться, — сухо говорю я, чувствуя себя скованной, лишней. — Я, пожалуй, пойду, — выхожу из комнаты, прислоняясь к стене, пытаюсь остудить горящие щеки.
— Я не понял, — говорит один из них. — Я думал ты не хочешь женится? А тут такая сцена. На мышек сереньких потянуло? У тебя же что не баба, то модель или мисс Мира. Надоели красотки? Хочется разнообразия?
— Не говори ерунды! — бурчит Глеб. — Никуда меня не потянуло. Я должен как-то привыкнуть к ней. Отец требует наследника. Надеюсь он получится с первого раза. И не будет необходимости спать с ней часто. — я отшатываюсь.
Мне словно нож в грудь воткнули. Хочется бежать подальше отсюда, хочется домой к отцу, спрятаться в его сильных руках. Это его игра. А я то себе придумала сказочку, что такому красавчику я могу понравиться, что он чувствует что-то ко мне.
Захожу к себе, запираю дверь на замок. Мне нужен разум волчицы, нужно успокоиться. Раздеваюсь, выхожу на балкон.
За окном сгустились сумерки, но я хорошо вижу цель — лес, сразу после высокого забора. Оборачиваюсь, спрыгиваю, легко преодолеваю забор. Вдыхаю полной грудью знакомый до боли запах, воспоминаниями возвращаюсь назад, где я была свободна. Запах хвои, свежей травы и ночного воздуха. Бреду по лесу, прислушиваюсь к каждому шороху. В нескольких километрах отсюда лось, вдалеке ухает сова, охотиться на мышек. Нахожу большой камень, обросший мхом, ложусь на него. Это моя стихия, будь моя воля, я никогда бы не вернулась назад, навсегда осталась бы волчицей.
Безмятежность и умиротворение, накрывает меня пушистым одеялом. Глаза закрываются и я засыпаю. Нет душевных тревог и метаний.
Волчица почувствовала чужака, прислушивается к звукам. Тяжёлая поступь и манящий запах. Волк. Огромный серый, он останавливается в километре от меня. Принюхивается. Поднимаюсь, рычу, показывая клыки. Шерсть на загривке встаёт дыбом. Он рассматривает меня, склонив голову набок. Я чувствую его возбуждение. И я бегу.
Волк преследует меня по пятам. Он тяжёлый, большой, а я быстрая верткая. Мне удается увеличить расстояние между нами. По дороге мне попадается скунс. Успеваю скрыться прежде чем он, распылит свою вонь. Волк не может найти мой запах, вонь скунса все затмила. Я ликую, представляю как у него слезятся глаза, как он пытается найти мой запах, но это невозможно. У него ещё дня три будет стоять только этот запах, я знаю, мне приходилось встречаться с этими животными.
Смотрю на алеющий рассвет, с тоской понимаю что мне необходимо вернуться. Перепрыгиваю забор и возвращаюсь в свою комнату. Успеваю принять душ, как в дверь настойчиво стучатся. Открываю и отступаю назад. В комнату заходит встревоженный Глеб.
— Доброе утро, — он смотрит на кровать, на которой я успела поваляться. — Ты не выходила из комнаты?
— Нет. Как я это сделаю? — он смотрит на меня проникновенно, пытливо. — Я был в лесу. И там была белая волчица. Я думал это ты, — так тот волк, понравившийся волчице, и от которого она убегала это Глеб? Хочется спросить как у него с обонянием, но я вовремя себя останавливаю. Неизвестно что будет мне за ночную вылазку.
— Ладно. Одевайся, завтракай. И жду тебя внизу. Поедем в магазин, хватит тебе ходить в этом тряпье, — он смотрит на мою безразмерную футболку.
Поехать с ним один на один? Чтобы я опять забылась и погрузилась в придуманный мираж? Стоит ему только коснуться меня, как я превращаюсь в растаявшую мороженное и забываю все.
— Можно Маша поедет с нами?
— Маша? Это твоя подруга? — киваю. — Хорошо. Пусть едет.
Маша, как только узнала, что едет со мной в магазин, скакала до потолка. Мы вышли с ней под руку, Глеб открыл мне дверь. Я толкнула подругу вперёд. Сидеть рядом с ним, прижиматься к нему это испытание, которое не уверена что пройду с достоинством.
Всю дорогу до центра города Маша трещала без умолку, а её глаза лихорадочно горели. Глеб отвернулся к окну, потёр виски. Она его явно раздражала.
Мы шли по начищенному до блеску торговому центру. Девушки смотрели на меня с высока, а на Глеба с заигрывающей улыбкой. Мне все здесь чужое, зато подруга чувствует себя как рыба в воде. Маша затащила меня в бутик, утверждая, что именно он нам нужен.
— Пусть раскошеливается, — говорит она, видя как я с округлившимися глазами рассматриваю ценник на очень коротенькой тряпочке.
Я крутилась перед зеркалом тяжело вздыхая. Я в этом обтягивающем голубом платье с глубоким вырезом как глиста. Маша отодвигает шторку.
— Олеся. Возьми этот комплект, — протягивает прозрачные верёвочки. — Скажи, что это тебе. Я хочу понравится одному мужчине.
