согласно логике развития сюжета, очевиден: в финале мы видим его обнимающим бедную девушку среди равнодушной толпы.
«По контуру лица» – кино явно не для кинотеатров. И даже не для DVD, на которых, тем не менее, издан. Да и по сути своей это не кино вовсе – а ролик, из тех, что смотрят в маленьких окошках в обеденный перерыв в офисе. Человеку раз в день необходимо поржать, и раз в день – погрустить о чем–то высоком. Беда только, что длинный, но на то есть и кнопка пауза, и функция сворачивания окна.
Фильм работает по следующей схеме: то, что в реальной жизни невозможно, в нем происходит без лишних объяснений, но в сочетании с соответствующим звуковым сопровождением, которое, кстати, как цветок к небу, изо всех сил тянется к Клинту Манселлу (культовый Requiem For A Dream), немедленно проецируется в собственный, личный мир зрителя, и дальнейшее развитие сюжета происходит уже там – внутри вас, поэтому не имеют никакого значения ни бюджет ролика, ни декорации, ни хреновая игра актеров. И вот теперь это не абстрактный Дима, а именно вы, Дмитрий такой–то, супервайзер мерчандайзеров или, скажем, торговый агент, никогда не задумывавшийся об истинной ценности общения, наказаны одиночеством на целый год. Вы не замечаете людей вокруг себя, вы не цените, что ради вас делают, да-да, вы, сотрудница reception фирмы по продаже потолков. Так посмотрите, как ваша жизнь изменится, если сделать вам одну премилую татушечку. И Дима встает и выходит курить, нервная безымянная сотрудница reception наливает зеленого чаю с жасмином, и мысль кипит: «Да, вот мы какие… А вот оно как… Мы то, мы это… А вот если…, то что тогда?» И, конечно, оба умиляются прекрасной истории любви, красивому happy end.
Но вот Диме звонят заказчики, первая линия, вторая, третья, в бухгалтерии уже тоннами валятся факсы, и к вечеру ролик забыт. Может, в метро сидящий напротив чем–то напомнит экранного Диму, или ту девушку, но мысли–то, мысли уже о другом. А ежели пятница, то и не напомнит. К утру же следующего дня экспериментальный фильм режиссера Павла Смирнова, снятый по мотивам рассказа Рэя Брэдбери, раскрывающий тему сохранения человечности и сострадания отдельного человека в роботизированном мире, будет забыт навсегда.
Но вот бывает же так, когда видишь по телеку какую–нибудь чушь и уже палец на кнопке, готовый решительно переключить канал, и в последнюю долю секунды – вдруг заинтересуешься. Или, захлопывая книгу, которую уже похоронил мысленно, вдруг натыкаешься на интересное предложение. И то, что казалось таким поверхностным, открывается с самых неожиданных сторон.
Сидящие перед мониторами абстрактные сотрудница reception и супервайзер определенно принадлежат к той категории населения, что принято называть losers, неудачники. Однако мыслят они в категориях успеха, стремятся к успеху и все явления в жизни, а также людей привычно оценивают в плоскости успешности-неуспешности. Экранный же Дима, судя по интерьеру помещения, в котором мы застаем его в начале фильма и некоторым скупым сведениям, получаемым из разговора с другом Саней (общий бизнес), определенного успеха в жизни достиг. И вот, посредством некоего мистического действия общество переводит его в категорию неудачников. Названные в фильме приставами – скорее каратели: они исполняют приговор общества, то есть они и есть общество, которое записывает в неудачники несчастного Диму.
Расплывчатая формулировка «антисоциальные деяния» в этой ситуации и не нуждается в конкретике, она значима сама по себе: антисоциальные – значит идущие вразрез с общественными представлениями о том, каким надо быть и как себя вести. Вероятность того, что Дима бил, к примеру, стекла в электричках или выкрикивал националистические лозунги, невелика: скорее всего, в чем–то его поведение или взгляды разошлись с принятыми в том community, где он в силу своего статуса вращался, а именно этого общество не прощает никогда. А может быть просто партнеры по бизнесу его «кинули», сфабриковав вдобавок левое обвинение.
Так или иначе, в начале фильма мы видим магический обряд присвоения отдельно взятому человеку статуса loser. Важная деталь – личности исполнителей, эта линия в фильме, несмотря на кажущуюся второстепенность, определяющая: безразличные к судьбе приговоренного, приставы обсуждают сексуальную жизнь, которая у одного из них, по собственному признанию, зашла в тупик: жена выражает крайнюю степень недовольства. Выслушавшего с большим вниманием собеседника в финале картины (через год, стало быть) мы видим в компании этой самой жены. «Я уже месяц не изменяла», – теперь уже жалуется она, на что получает ответ: «А зря». Так зрителя подводят к мысли о морали общества, которое оценивает и клеймит отдельно взятых личностей (подразумевается, что в этом обществе измены осуждается, хотя в отдельных семьях это уже давно не так, поэтому, возможно, стоило бы подобрать более точную иллюстрацию).
Все, что мы видим дальше – это странствия неудачника по миру тотального позитива. Общество может простить человеку многое; непримиримое к изъянам оно, тем не менее, даже слепого ставит в иерархии на ступень выше неудачника. Неудачник – это дно, это прокаженный, его избегают, боясь заразиться его неудачей – а вдруг и твое лицо после встречи с ним преобразится, и жри тогда кашу с кетчупом, да пиши на бумаге стишки дурацкие, посвященные той, которую никогда не встретишь – потому что ты неудачник, детка, why don’t I kill You?
Неудачник может быть симпатичным, он может быть добрым, может быть смелым и сильным – все это не важно, важно только одно – он неудачник. Каким–то отдельным действием он способен удивить, впечатлить, обрадовать. Спасенная девушка удостоит героя вниманием – выслушает и поблагодарит. Но она его не полюбит, потому что – печать. Печать неудачника. Девушка тоже, кстати, выдалась символичная – фотограф, представитель самой позитивной, наверное, профессии, заглянувшая в спальный район – поглазеть, видимо, как «быдло жрет свое повидло». Она ловит мгновения в объектив, она любит жизнь и не знает печалей; в ее картине мира и неожиданные нападавшие, и неожиданный спаситель – одно и то же, между ними нет разницы.
Нет разницы и в том, как именно, благодаря чему – своим ли силам, стечению обстоятельств или загадочному прибору по нанесению-снятию татуировок человек становится неудачником и перестает им быть. Обществу не важен процесс, для него есть только момент – как для того фотографа – миг, в котором ты сейчас. Перестав быть неудачником, герой снова нужен друзьям – без объясненья причин, где они были весь год, просто так: «Приезжай, будет весело». Теперь Димка снова с нами, давай, набирай Димку. А вот у девушки-фотографа не покатило что–то: так еще бы, фотограф
