подняла.
Когда Лёва унёсся в сторону коробки, заполненной игрушками, я обернулась на мужа. Он следил за нами, сдвинув брови, и нахмурившись.
Пара шагов, и я снова оказалась рядом.
- Я не понимаю, Рита, что не так? Почему ты не взяла мои цветы? Ты на что-то обиделась?
Внутри всё замерло, тело словно готовилось к прыжку в бездну, содержимое которой было неизвестно. Протянув руки, я забрала букет, и сразу положила его на небольшой диванчик к букету от Лёвы.
- Красивые. Спасибо, но не стоило. Никакого повода нет.
- Как это нет? У нас будет ещё один ребёнок, и я хотел показать, что я правда рад. Только ты какая-то не такая со вчерашнего дня, я не понимаю, что происходит.
- Давай дома поговорим. Не хочу устраивать разбирательства в общественном месте. Избавь меня хотя бы от этого.
- Разбирательства? Мы собираемся ругаться? Поэтому Лёву надо отвезти к моей маме?
Я уже открыла рот, чтобы сказать что-то, чтобы муж понял, что я в курсе, что он и моя подруга общались даже ближе, чем я с ней, как со стороны детского уголка раздался плач, и я безошибочно определила, что заплакал Лёва.
Когда я повернула голову, он уже лежал на земле и плакал навзрыд, рядом никого не было. Я тут же поспешила к нему, ругая себя, что отвлеклась на Макса, и не следила хотя бы глазами за Лёвой.
- Что случилось, Лёвушка? – Я подняла его, взяв на руки, а он спрятался у меня на груди, словно закрываясь от всего негативного в мире, что могло его обидеть. Я обнимала его и гладила, повторяя, что всё будет хорошо, что я никому не дам его в обиду.
Хотелось бы мне, чтобы и я вот так могла сейчас спрятаться у кого-нибудь на груди, кто защитил бы меня от происходящего.
- Давай Лёву мне, он тяжелый, не думаю, что тебе можно его сейчас таскать. – Максим забрал сына у меня из рук.
- Ничего страшного не произошло. – Обратила моё внимание на себя женщина, сидящая недалеко. - Они играли с мальчишкой, и тот отобрал у вашего сына машинку, а он расстроился.
- Понятно, спасибо. – Я вежливо улыбнулась женщине, и подошла к Максиму. – Поехали домой. Так что там с мамой? Заедем, завезём Лёву?
На щеках Макса заходили желваки. Ему эта идея не нравилась. Скорее всего потому, что я обозначила, что и правда хочу поднять какую-то непростую тему. И, думаю, он прекрасно знал, что именно я хотела обсудить.
- Как скажешь. – Ответил он, и пошёл к выходу.
Я остановилась, глядя на цветы, всё ещё лежащие на диване, а потом взяла букет, подаренный Максом, и подошла к женщине, которая успокоила меня по поводу Лёвы.
- Держите, это вам. Спасибо за помощь.
Женщина явно была в смятении. Букет был шикарный, и точно стоил дорого.
- Вы уверены? Я ничего не сделала, просто случайно обратила внимание на то, как дети играли.
- Уверена. Пусть хоть у кого-то сегодня будет хороший день.
Когда я садилась в машину, Максим посмотрел мне на руки, в которых помимо сумки был лишь маленький букетик от сына, но ничего не сказал, лишь сильнее нахмурившись.
Всю дорогу мы ехали молча. В машине висело такое напряжение, какого я не чувствовала, пожалуй, вообще никогда за годы наших отношений.
Нет, мы ругались и раньше, но до этого я всегда знала, что это просто конфликт, который в любом случае разрешится. Сейчас прогнозы были неутешительные.
Возможно, я бы начала разговор ещё по пути, но я не хотела, чтобы нас услышал сын. Потому что те, кто думают, что ребёнок в два с небольшим ничего не понимает – сильно ошибаются. А делать вид, что ничего не произошло, болтать о каких-то глупостях, было сейчас выше моих сил.
Мы оставили сына с бабушкой, мамой Максима, которая, с его слов, сильно удивилась, когда мы приехали, но согласилась выручить.
- Она спросила, что случилось, а я не мог ответить ей ничего, потому что ты молчишь. Не говорить же, что мы отдали ей Лёву, потому что «нам надо поговорить». – Сказал он, садясь в машину.
Было видно, что он тоже на взводе. Мы оба были натянуты, как струны, которые вот-вот порвутся.
- Макс. – Я повернулась к нему, больше не в силах сдерживаться. – Не делай вид, что ты ничего не понимаешь. Ты прекрасно знаешь, о чём пойдет речь.
- Ну давай, просвети меня. – Он заглушил машину, которую успел завести.
- Ты так и не рассказал про встречу выпускников. Как всё прошло?
8 глава
Максим впился в меня взглядом, и сжал челюсть так, что казалось, он делал это, чтобы слова не могли вылететь из его рта.
Я специально не спросила его напрямую. Я могла просто задать вопрос: «Ты изменил мне с Наташей?». Но вместо этого начала с вечера встречи выпускников.
Возможно, это было какое-то извращение с моей стороны, но я хотела увидеть, как он собирается врать мне в лицо. Врать матери своего ребёнка, той, которой он клялся, что никогда не предаст.
- Вечер встречи выпускников? Серьезно? При чем здесь он? Ты всё-таки обиделась на меня, что я пошёл, а ты осталась дома? Я ведь предлагал тебе вызвать няню на вечер, ты сама отказалась…
Раз, и боль липкой, колючей жижей расползается внутри, два, и словно кто-то обрезает веревочку, на которой было подвешено моё сердце, оно падает, и разбивается в дребезги.
Я смотрю в его глаза, такие родные, любимые, и не вижу там ни намёка на то, что он врёт. Неужели я была так слепа? Сколько раз он мне врал, а я этого не замечала?
Ошибки быть не могло. Моя сестра сказала, что он заселился в гостиницу. Её слова подтвердила и Наташа. Так почему он врал? До последнего надеялся выйти сухим из воды?
Сложно в этом признаться, но в глубине души, я хотела, чтобы он сказал мне правду. Чтобы он страдал, умолял о прощении, клялся, что это был один единственный раз, и такого больше не повторится. Тогда…может, я бы простила? Смогла найти в себе силы перешагнуть через предательство?
Но так врать в лицо…Выставляя меня же саму при этом виноватой? Может ли сделать родной человек ещё больнее?
Около двенадцати лет назад
Наверное, это мечта каждой девочки надеть белое платье, войти в зал,
