Альмавива, — то я пошел в аптеку.
— Зачем?
— Куплю тонну снотворного, чтоб никогда не просыпаться и всегда смотреть такие сны!
— В аптеку не в аптеку, а в гастроном надо срочно сгонять! — вставил веское слово Фигаро, прервав свои акробатические упражнения. — Я мигом! Одна нога здесь… То есть — Фигаро здесь, Фигаро там!
— Брависсимо! — поддержал дирижер.
— Обмыть! Обмыть! — зачирикала графиня. — Дениска, ты возьмешь меня с собой в Париж? Мне необязательно главную роль, можно эпизодик, только бы по Елисейским полям прогуляться!
Юля поняла, что пришло время вклиниться в общий переполох и взять интервью: когда начнут обмывать, из этого уже вряд ли что-то получится.
Она двинулась по проходу к сцене, на ходу вынимая из сумочки крошечным диктофон, и все разом смолкли, уставившись на нее.
Ведь они совсем забыли об этой худенькой незнакомой девушке! А если бы не она — еще неизвестно, как бы все обернулось.
— Корреспондент «Москоу ньюс» и «Молодежных новостей» ОРТ, — представилась журналистка, — и… еще кое-каких изданий, перечислить затрудняюсь, простите. Юлия Синичкина. Вы не согласились бы ответить на несколько моих вопросов, господин Ивашенко?
Режиссер оглядел ее с головы до ног, с минуту помолчал, а потом твердо заявил:
— Нет.
Такого Юля не ожидала. Псих он, что ли? Или просто неблагодарный невежа? А может, слишком переволновался и ничего не соображает? Как сказали бы юристы, находится в состоянии аффекта.
— Почему? — спросила она.
Ответ был коротким:
— Не хочу.
Вот тебе и на… Однако Юлию Синичкину не так-то легко выбить из колеи. Состряпать репортаж о человеке неуживчивом и строптивом тоже интересно. Может получиться необычно и оригинально. И она невозмутимо поинтересовалась:
— Чего же вы, в таком случае, хотите?
Ивашенко передал контракты дирижеру, откинул со лба белокурые кудряшки и решительно шагнул к ней:
— Чего хочу? Поцеловать вас, госпожа Синичкина. Немедленно. В губы…
Глава 5
ЛАБИРИНТ
Юльке нравился ее большой, похожий на романскую крепость мрачноватый дом, изогнувшийся в виде буквы «П», с заросшим сиренью двором посередине. Нравился, конечно, не из-за мрачности и толстых кирпичных стен, в нишах которых тонули оконные стекла: все тяжеловесное и массивное ее как раз раздражало. Люди, родившиеся под созвездием Близнецов, обычно предпочитают вещи легкие и воздушные.
Привлекало другое: множество входов, выходов и внутренних сообщающихся коридоров. По дому можно было путешествовать, как по лабиринту в какой-нибудь компьютерной игре. Скажем, войдешь с улицы, а выйдешь во двор. Или нырнешь в один подъезд, а потом пройдешь по каким-то зигзагам, освещенным тусклыми лампочками, и окажешься в другом. А то и вовсе обнаружишь себя в темном подземелье, отведенном некогда под бомбоубежище.
Даже из самой квартиры было целых два выхода. Один — на лестничную клетку с громоздким неуклюжим лифтом. Другой — к мусоропроводу и узким ступенькам, которые ведут в продуктовый магазин, занимающий весь первый этаж. Это было удобно: если надо по-быстрому купить чего-то съестного, а погода плохая, можно не выбираться на улицу.
Администрация магазина, правда, постоянно грозилась замуровать дверь, но пока слова расходились с делом.
Наверное, преступнику очень легко было бы уходить в таком здании от погони. Но преступники, к счастью, поблизости от Юли не обитали, зато обитала пятилетняя соседская девчурка Катя, которая однажды отправилась выносить мусорное ведро и… заблудилась прямо внутри дома.
Юля завидовала Катюшке. Это была ее извечная мечта — потеряться где-нибудь, в совсем незнакомом месте, лучше всего — в чужой неизведанной стране, и отыскивать обратную дорогу самостоятельно, без посторонней помощи, угадывая верное направление по едва уловимым признакам. Почувствовать себя одновременно Мальчиком с пальчик и проницательным Шерлоком Холмсом.
Девушка была бесстрашна и любопытна, а подобное приключение как раз стало бы лучшей подпиткой для обоих этих качеств.
Увы, такого с нею не случалось ни разу в жизни, даже в раннем детстве. У Юли была идеальная топографическая память, и она всегда безошибочно помнила маршрут, даже если прошла по нему всего однажды.
…Но сегодня, в веселый и мокрый мартовский день, это наконец произошло!
Они с Денисом купили бутылку дешевого сухого красного вина и полкило сыра в магазине на первом этаже, и девушка утянула режиссера в замызганную дверь возле подсобки, откуда можно было пробраться прямиком к ее коммуналке.
Нет, «прямиком» — не то слово. Путь к квартире пролегал по кривой, с подъемами и спусками, с крутыми виражами.
За первым же поворотом они остановились и, продавив винную пробку вовнутрь, отхлебнули по глоточку. А потом прижались друг к другу влажными, терпкими от вина губами.
И у Юльки в голове что-то весело поплыло и закружилось. У Дениса, кажется, тоже.
— Блеск! — сказала она.
— Шик! — согласился он.
Еще одно коленце узкого коридорчика.
Опять остановка — всего по одному глоточку и недолгий поцелуй на закуску.
— А сыр? — напомнил он.
— Ох! Забыла на прошлом привале.
— Но возвращаться ведь не будем, правда?
— Ни за что! Полный вперед!
— Здесь нет дороги вперед. Есть только вверх.
— Все выше, и выше, и вы-ше стремим мы полет наших птиц! — пропела Юлька.
— А сыр пусть докушают мы-ши! — подхватил парень.
— И станут толстей, чем Денис! — в рифму завершила она.
— Дутая ты журналистка! Русского языка не знаешь! Толще, а не толстей!
— А я и не толстею.
Они перекидывались репликами, как мячиком. Юлина подача — Денис отбивает:
— Вот и не толстей! Терпеть не могу жирных.
— А худых? Любишь?
— В единственном числе. Не худых, а худую. Худющую. Одну.
— Как ее зовут?
— Секрет! — едва не оступившись, он притормозил. — Ох, тут ступеньки вниз.
— Перед решающим спуском надо немного передохнуть.
Отдых получился активным — заполненным жадными и жаркими поцелуями.
Красного вина еще немного поубавилось.
— Неужели идти по лестнице пешком? — округлил глаза Денис. — Современный человек может изобрести иные способы передвижения, более совершенные!
— Неужели кубарем?
— Глупости! Цивилизация предлагает кое-что получше! Подпрыгнув, Денис взобрался на отшлифованные временем перила и… с улюлюканьем скатился по ним на нижний пролет.
— Бобслей! — призывно крикнул он. — Нет, перилслей! Попробуй, не пожалеешь!
— Лови меня! — с готовностью отозвалась Юлька и последовала его примеру.
Он поймал. И больше уже не отпускал…
Они опустились на выщербленные ступени. Бутылка красного откатилась в сторону, оставляя за собой темный, точно кровавый, терпко пахнущий след.
Хорошо, что куртки и джинсы — на молниях, не придется долго возиться с пуговицами.
Объятия в кирпичном лабиринте! Это было приятно и весело, точно захватывающая детская игра.
— Осторожно! Не уколись о мои острые костяшки! — блаженно смеясь, предупреждала она.
— Обожаю острые ощущения! — на миг отстранив губы от ее маленькой, почти
