Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Еще одна ночь без сна. Вместо него – опять прокручивать в голове пленку собственного фильма, вновь уходя туда, где небо красно от жирно дымящих факелов.
Там Район. Там Город. Мой бывший родной город, в который я все равно вернусь…
Ветер злобно воет, рвет давно ставший черным полиэтилен теплицы, когда-то поставленной ее рачительным хозяином из крепко сваренных швеллеров и уголков. Ветер дико мечется по пустоши, бывшей раньше полосой садов и огородов, лезет в каждую щель, поднимает густую пелену пыли и мелкого мусора, пытается выгнать тепло из комбинезона там, где неплотно прилегает один из боковых клапанов. Когда ветру это удается, он, пройдя сквозь плотную ткань и металлопласт защитных пластин, прямо по голому телу бьет, как зазубренная спинка тяжелого ножа. И еще – легкая морось, отсекаемая, насколько это возможно, козырьком шлема, но все равно постоянно ложащаяся мелкими каплями на забрало, – ее влажная паутина может покрыть всего, с ног до головы, чуть блестящим ковром. Ткань непромокаемая, но если моросит больше двух дней, то кажется, что сырость все равно заползает внутрь комбеза.
Редкие, закрученные штопором, с белесой, покрытой лишаями слабо светящегося мха корой, деревья. У большей части то ли листья, то ли иглы, которые начинают странно шевелиться сразу после того, как приблизишься к ним меньше чем на метр. Стаи больших черных ворон, поднимающиеся в низкое, задернутое серыми тучами небо. Разрушающиеся дома ближайшего, почти пятнадцать лет назад брошенного микрорайона. Той его части, которая сейчас смотрит на нас мертвыми глазницами грязно-желтых «хрущевок», густо украшенных паутиной трещин. Одинокая игла телевизионной вышки виднеется чуть правее, протыкая волнующееся море древесных крон давно превратившегося в лес парка. Некогда в том добром и хорошем мире она была выкрашена в чередующиеся красно-белые полосы, от которых сейчас остались непонятного цвета облезлые лохмотья, болтаемые ветром.
Чавкающая сырая земля под подошвами высоких армейских ботинок. Привычная тяжесть «калаша», висящего поперек груди, и рюкзака за спиной. Давно ставшее знакомым и физиологически правильным давление от дыхательной маски на лице и эластичного ремня от шлема под подбородком. Без маски здесь, на подходе к Черте, никак. Туман поднимается два раза в день, и если попадешь в него без маски, то все, каюк…
Четкий писк зуммера анализатора, постоянно считывающего данные окружающей среды, и ровная зелень цифр в нижнем углу забрала, там, где встроен «жидкий» монитор. Да, приборы никогда не подскажут больше, чем интуиция и опыт, но с ними все же спокойнее. Некоторые изменения в том, что составляет каждодневную реальность Района, просто так не заметишь.
Мерно, шаг за шагом идем вперед. Аккуратно, стараясь использовать любое укрытие. Пять метров – и остановка. Поднять ствол, взять в прицел сектор возможного обстрела, дождаться тех, кто топает позади. Встать с колена и опять двинуться вперед. Мы уже очень близко к цели. Впереди Черта. Пройти через нее – и, возможно, станет проще.
Если пройти ее нормально, без потерь…
Ага, вот и она, родимая. Как будто железной щеткой по хребту провели. Дисплей шлема мигает, на какое-то время полностью вырубаясь. Вперед, не сворачивая ни на сантиметр.
Вмятая в землю банка из-под колы, почти совсем без краски, блестящая даже без солнца, – это первая вешка. Прямо напротив нее, сантиметров через сорок, вбитый железный штырь с номером «пять». Это вторая.
Никогда не доводилось идти по минному полю? Нет? Мне доводилось. И ни хрена не для выполнения ответственного боевого задания. Дурак просто был и домой хотел. Было нас, таких дебилушек, целых четыре человека. Так мы не просто шли, а бежали, торопясь на последнюю вертушку. И целыми остались, и успели. Хорошо хоть, что не зарекся тогда больше по минам не бегать. А то сам бы себя сейчас не уважал.
Хотя здесь кое-что пострашнее будет. Мин-то нет, и днем с огнем их в Районе и возле Города не найдешь. В отличие от всяких пакостей, которых здесь в избытке: «провалы», «конфорки», «горючки», «с добрым утром», «битум». Все, что вашей душеньке угодно, одним словом.
Лирика, не пойми откуда приходящая в голову в самый неподходящий момент. А что поделать, если натура такая? Черт с ней, пора двигаться вперед.
Десять вешек, отгораживающих около семи метров коридора внутри Черты. Осторожно втиснуться в этот узкий проход – каждый раз, когда опускаешь ногу, думаешь: не стал ли он за прошедшее время ложным? А вот и последняя – деревянная рогулька, на которую, явно после нашего последнего визита, какой-то шутник насадил череп бабуина. Или резуса, или шимпанзе… хрен редьки не слаще.
Все, вышли. Четко ощущаешь струйку пота на спине. Влажная, ненормального иссиня-черного цвета трава под наколенником. И, как обычно, пропавшие в никуда пятнадцать минут времени вместо тех десяти, которые мы потратили на Черту. Это уже сам Город, проклятое место, в которое мы возвращаемся вновь и вновь.
Впереди старое, полуразвалившееся здание подстанции, от которого нам прямо и до упора. На последних метрах перед самим Городом всегда кажется, что в нем самом будет легче. Это не так. Здесь не легче, а просто есть возможность краткой передышки, в самом-самом начале. Потом становится даже тяжелее, чем в пригороде, когда местные понимают, что на них свалилась свежая порция вкусного и полезного мышечного белка, вдобавок ко всему еще и увешанная ценной и качественной аппаратурой и амуницией.
Идем вперед, отсекая секторы наблюдения, внимательно прислушиваясь к внутренним голосам и писку зуммеров встроенных приборов наблюдения. Чаще всего в подстанции никто не прячется. Местное зверье, обычное, а также полностью разумное, здесь предпочитает не таиться. Оно давно привыкло, что, выйдя с Черты, рейдеры имеют одну приобретенную в Районе отвратительную привычку, которая выражается в шквальном огне по всему, что проявляет агрессивные наклонности.
Первые сто метров пройдены спокойно, никто и ничто не пытается каким-либо образом напороться на пулю. Останавливаемся аккурат за когда-то и кем-то привезенными, растрескавшимися армированными плитами. Концы арматурин, сейчас выставившие напоказ свои проржавевшие зубья, – штука опасная. Можно пропороть ткань легкого комбинезона, если напорешься на бегу. Хотя лично я не рисковал бы здесь бегать. Затаившихся, «якорных» опасностей-ловушек в этом квадрате много. Добираемся до плит и присаживаемся. Пять минут на отдых и определение обстановки.
Сегодня мы не в своем обычном составе. Подрядились провести каких-то стукнутых на всю голову туристов. Вон они, приземлились на пятые точки и жадно, это видно через прозрачные забрала, глотают воздух, приходя в себя. Последние двести метров перед Чертой мы неслись сломя голову, уходя от туманных волков. Стая решила взяться за нас крепко, вот и пришлось уносить ноги. Хорошо, что заметили мы их еще издалека, вот и успели драпануть. Если бы не эти, которые щас подняться не могут, то, может быть, и отогнали зверюг, а так… Волки – это звери «внешние», через Черту они не ходят, и проще удрать, а не тратить на них патроны.
Ну, да черт с ними. Поднимаю бинокль, хороший, немецкий, полностью совместимый с электронной начинкой шлема. Шарю искателем, пытаясь заранее рассмотреть опасность. Ну-с, что у нас есть интересного?!
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
