собой в потайной бункер в недрах огромного дома. Я даже не знала о существовании убежища, а ведь я исследовала этот особняк уже несколько месяцев.
— Ментиросо, — шипел он. Лжец.
Я промолчала и даже не попыталась возразить. Я не знала, может ли он достать пистолет и прикончить меня сам. Я не знала, насколько он обижен или унижен. Я была уверена, что вот-вот узнаю это, когда дверь взорвалась и содрогнулась под ударом тарана.
Все было кончено. Они входили.
Дверь распахнулась, и воздух наполнился пылью. Тонкий белый сарафан, в котором я была, порвался и болтался на одном плече. Люди в черных бронежилетах ворвались внутрь и окружили нас, немедленно взяв Аранью под стражу, разрушив мою миссию по его убийству, лишив меня всякой безопасности, которую я могла бы иметь до тех пор, пока он жив.
Потом случилось это.
Я быстро моргнула, глядя сквозь дым и оседающую пыль в самые глубокие голубые глаза, которые я когда-либо видела. Его рост превышал шесть футов… Шесть и два? Шесть и четыре? Он медленно опустил пистолет, когда наши глаза встретились. Темно-каштановые волосы закручивались вокруг ушей и у основания шеи, легкая щетина покрывала квадратную челюсть. Я сразу поняла, что он из спецназа.
Его ноздри раздувались, и он напомнил мне быка, увидевшего красное. Он посмотрел на меня так, что у меня в жилах запылал огонь. Я не знала, кто этот восхитительно сексуальный командир, но понимала, что должна поскорее уйти от него. Мое тело реагировало на него слишком бурно.
Я задрала край платья на плечо и разорвала наши взгляды, целеустремленно посмотрела вперед и вышла из-под обломков. В его руке была М16, и он опустил его.
Мейс Москаретти не пытался остановить меня в тот момент.
Он ждал шесть часов, пока мы не остались одни в баре, вернувшись в мой отель, прежде чем соблазнить меня своими словами, предложением и, наконец, бархатными поцелуями.
— Мне это не нравится. — Его голос — это глубокая вибрация, которая в сочетании с моими воспоминаниями пробирает меня до глубины души.
— Именно поэтому я отложила его для тебя, — говорит Элла. — Я хотела посмотреть, смогу ли я найти что-нибудь законное… или мне следует послать команду, чтобы выяснить, кто за этим стоит.
— Именно.
— И все же, — я касаюсь руки Мейса. — То, что нет заявления о пропаже людей, еще ничего не значит. Эти картели, эти маленькие диктаторы так жаждут власти. Они держат все под замком. Любой признак уязвимости может быть прямой угрозой их власти.
Мейс откинулся в кресле и положил свою большую ладонь мне между плеч, под густой завесой моих волос.
— Значит, ты согласна, что это может быть картель?
— Я не знаю. Пожевав губу, я еще раз просмотрела запрос. — Он точно не нефтяной барон, иначе мы бы о нем слышали. Я не знаю, кто еще может иметь дочь, которую стоит похитить.
— Если это вообще похищение, — в тоне Эллы звучит чистый скептицизм.
— Скажи им «нет». Он уже все решил, и я знаю, что должна тщательно подбирать слова.
— Я согласна. Это слишком рискованно. говорит Элла.
— Подожди… Сдвинувшись к нему на колени, я кладу одну руку на плечо Мейса, а другой касаюсь его челюсти. — Она чья-то дочь. Даже если этих парней в конце концов арестуют, разве мы не должны хотя бы спасти ее?
Я не могу перестать видеть ее глаза. Эти черные затравленные глаза, мускатные глаза.
Он ловит мое запястье и тянет мою ладонь к своим губам для поцелуя.
— Мы можем позволить кому-то другому спасти ее. С этими словами он обнимает меня за талию и снова поднимает, чтобы я могла стоять. — Скажи им, что мы откажемся, Эл.
— Мейсон! Я хватаю мышь и перемещаю ее по экрану. — Элла, дай нам секунду.
Она кивает, и я выключаю звук. Мейс встает и поворачивается ко мне лицом. Черная футболка, которая на нем надета, красиво обтягивает его подтянутые грудные мышцы, и на мгновение я позволяю своему взгляду скользнуть по его широким плечам к мускулистой шее, к его потемневшим глазам.
— Если ты не перестанешь так на меня смотреть, нам придется вырезать видео. — Сексуальная ухмылка искривляет его губы. — А то Элла засмотрится.
— Ты ненасытен, — поддразниваю я, проводя ногтями по его бицепсам.
Он обхватывает меня за талию и притягивает ближе.
— Почему эта работа так важна для тебя? Губы касаются моего виска. Горячее дыхание проносится над моими глазами, заставляя их закрыться.
— Я не знаю. Мои руки поднимаются к его плечам. — Что-то в ней… Я не могу отделаться от ощущения, что это еще не все. Мы должны вернуть ее.
Тишина заполняет комнату. Я жду, не отступит ли он. Он никогда раньше не говорил мне «нет». Мы никогда раньше не расходились во мнениях. В то же время мы только что договорились, что хотим создать свою семью сейчас.
— Это будет моя последняя работа, — говорю я, откинувшись на спинку кресла.
Мышцы на его челюсти двигаются, но я вижу это в его глазах. Слегка кивнув, он протягивает руку мимо меня, чтобы включить звук.
— Забронируй нам билеты на ближайший рейс до Панама-Сити.
Я делаю шаг вперед, прижимаясь всем телом к мужу. Я понятия не имею, на что я его уговорила.
Глава 6
Мейсон
Когда мы вошли в номер, тяжелые деревянно-стеклянные двойные двери нашего номера были открыты. Пляжный курорт «Red Frog» расположен на краю Карибского моря, с видом на бирюзовые воды и густые джунгли на северо-западе. Это было бы прекрасное место для второго медового месяца или для двухнедельного отпуска, во время которого мы сосредоточились бы только на создании нашей семьи, на том, чтобы я неоднократно заронил свое семя в лоно моей сексуальной жены.
Джесса останавливается у двери, чтобы снять коричневые кожаные сандалии, а затем босиком идет по полированному мраморному полу на балкон. Океанский бриз поднимает ее волнистые темные волосы, обнажая бретельки вишнево-красного сарафана, напоминая мне, что она без лифчика… теперь без обуви… Я не могу не задаться вопросом, как обстоят дела с ее трусиками.
Чистый воздух, пронизанный слабым ароматом гардении, окутывает нас. Это насыщенный, тропический аромат, не похожий на прохладный бриз нашего дома на скалах в северной части Тихого океана. Этот аромат тяжелый, соблазнительный.
Не теряя ни минуты, я опускаю чемоданы там, где стою и пересекаю короткое фойе, где стоит моя жена, любуясь яркими зелеными верхушками деревьев, белоснежным песком и волнами, бьющимися о береговую линию внизу. Это идеальный вечер, и
