Если бы Оскара не было, в этот день могло случиться больше смертей и травм. Он достал свой нож и ринулся вперед, подвергаясь опасности стать его очередной жертвой. У борова не было выбора. Издав еще один визг, он опустил голову и бросился на Оскара, острые клыки были направлены прямо на него.
Всем, включая его деда, казалось, что Оскара разорвет пополам. Но в последний момент юноша распластался на земле, проскользнув между ног монстра. Оказавшись под мягким животом борова, он быстро, как молния, взмахнул клинком. Его клинок рассек чудовище от шеи до паха. Боров взвыл, когда все его внутренности выпали из него, покрывая Оскара слоем дымящихся скрученных кровавых кишок. Монстр сделал еще шаг, упал и умер.
Диармейд не выжил в тот день. Но именно тогда Оскар подтвердил, что является достойным внуком Финна, и по праву стал героем.
— Ты рассказал прачке о борове? — спросил Дейр.
Становилось поздно, он задумался, чем же все это закончится.
— Я рассказал ей о борове, — ответил Оскар. — Я рассказал ей о великане. И для пущего интереса я рассказал ей о других королях и воинах, с которыми сражался, и о Каибре Лайфчейре. Я поведал о воющей стае волков-людоедов, которые однажды застали меня в бесконечном лесу у Лох-Дрери, и трехголовом создании, эллене (я нашла только про Эттина), которое появилось из пещеры Круахан. Но прачка у брода просто посмеялась надо мной. Ничего из того, о чем я рассказал, казалось, не впечатлило ее. Наконец она посмотрела на меня и сказала: «Есть монстры гораздо хуже этих». А когда она это произнесла, я кое-что заметил. Одежда, которую она стирала… Ее руки были по локоть в крови.
— Что? — Дейра уже клонило в сон, его разморило от вина. Но когда он услышал, что сказал Оскар, он поднялся. Его лицо выражало то, что никто из фиана не видел уже долгое время.
Ему было страшно.
— Она отстирывала кровь с одежды, — тихо сказал Оскар. — И вдруг я понял. Полагаю, мне давно стоило бы догадаться. Но даже тогда я не удержался и спросил: «Чья это одежда?» Женщина посмотрела мне в глаза, и тут я все понял. Она не была красивой. Она была холодной и пустой. Ее глаза были черными и безжалостными, как дно бездонного зимнего колодца. Ее улыбка походила на ухмылку мертвеца. «Одежда твоя, Оскар», — сказала она. После этого исчезла. Она просто растворилась передо мной. Ее унес ветер.
Повисла тишина. Холм, где сидели Оскар и Дейр, был теперь усеян спящими телами. Но они оба знали, что им не удастся сегодня сомкнуть глаз.
— Это была баньши, — сказал Оскар и замолчал.
Баньши были известны каждому ребенку в стране. Встретишь баньши — в ближайшие сутки умрешь. Спорить или пытаться улизнуть бесполезно. Баньши была вестником смерти.
Так и случилось. Утром началась битва при Габхре, вскоре Оскар врукопашную сражался с Каибром Лайфчейром. Он храбро дрался, и ему даже удалось ранить короля так сильно, что позже он умер от полученных травм. Но и Оскар был невнимателен. Всего лишь на секунду он опустил свой щит, и король, превозмогая боль и кровотечение, вонзил копье в сердце Оскара, отчего герой тут же умер. Тот день плохо закончился для всего фиана. Они проиграли битву, закончилась эпоха их власти в Ирландии.
Каким-то образом Дейру удалось выжить. Он вернулся домой, в графство Килдар, и занялся земледелием. Но он всегда помнил ту ночь и ту историю, что ему рассказал друг. Прачка у брода попросила Оскара назвать самого великого монстра. Он не понимал, что все то время разговаривал именно с ним.
ГОЛОВА ГОРГОНЫ
Греческая легенда
Жил-был царь по имени Полидект, который правил маленьким, но очень симпатичным островом Сериф. В частности, стоит сказать, что одной из наименее симпатичных вещей на острове был сам царь. Как и многие правители Древней Греции, он был жесток и бездумен и брал, что хотел, без чьего-либо разрешения.
И одним из объектов его желаний была женщина, которой довелось жить в его дворце. Ее звали Даная. Она была не только красива, но и очень ранима, потому что была иностранкой, по воле случая оказавшейся на острове, где правил Полидект. Даная на самом деле была жертвой кораблекрушения. Ее вынесло на берег острова несколько лет назад. У нее не было ни денег, ни кого-либо, кто бы мог ее поддержать, кроме маленького сына Персея. Царь отвел Данае комнату во дворце и заставил Персея стать солдатом своей армии. То есть он с ними делал, что хотел.
Так как Полидект влюбился в Данаю, он решительно настроился на то, что она станет его женой. К сожалению, Даная не испытывала тех же чувств, что и Полидект, что едва ли было удивительным. Царь был толстым. У него был ужасный характер. Но хуже всего, у него ужасно пахло изо рта. Говорят, что его дыхание могло остановить Циклопа в десяти шагах — и не забывайте, что десять шагов Циклопа — это по-настоящему долгий путь.
Если бы все было так просто, то Полидект заставил бы Данаю выйти за него замуж, но, конечно, нельзя было забывать о Персее. Мальчик оказался сильным, очень темпераментным и ничего не боялся… В общем, он сразу схватится за меч, если кто-нибудь прикоснется к его матери. Хуже того, на острове он был очень популярен. Поднимется шумиха, если с ним «случайно» произойдет что-то ужасное.
Царь некоторое время раздумывал над этим, а потом разработал план. Он объявил о своем браке, но притворился, что собирается жениться на дочери своего друга. Затем он устроил грандиозный пир и пригласил всех в округе.
Конечно, все принесли подарки. И, естественно, подарки (как и большинство свадебных даров) были абсолютно бесполезны. К примеру, он получил не менее пятнадцати кубков и семи кувшинов для вина, а у него уже были кубки и кувшины для вина, с которыми он не знал, что делать.
Тем не менее в ценности подарков нельзя было усомниться, потому что они были сделаны из золота, серебра, оникса и лучшего мрамора. Все как можно усерднее старались показать, как верны они были царю и как дорожат этой дружбой. То есть все без исключения.
Бедный Персей просто не мог позволить себе купить что-нибудь из золота или серебра, даже очень маленькое. Жалования солдата, которое он получал, едва хватало на баночку лака для меча — а ему нужно было содержать свое оружие в блеске и порядке, когда он шел на торжественное мероприятие. Единственное, что он мог сделать, приодеться на праздник. Даже если новое платье и приличная пара сандалий составят большую часть его трат. Конечно, Полидект это знал. Все это было частью его плана.
