змеек с этажерки второго данжа — бросившуюся кобру и затаившуюся гадюку. Нет, это трельяж один, а полотен зеркал, в которых женщина залюбуется своим лицом, примеряя украшения, — сразу три. А недалеко от столика, в другом зеркале, высоком в фигурной рамке, очертаниями, намекающими на женскую фигуру, — она увидит себя всю, а, вон, в то взглянет и улыбнётся, выходя отсюда… Так и хочется сказать — в свет. Слишком много здесь, внутри, тёмных оттенков на рисунках гобеленов, чёрного дерева на рамах зеркал, антрацитовых нитей в узорах на орнаменте мебели. Но, может, и уходит она отсюда чаще во тьму? — ночью, а не по утрам?
— Нагляделся?
И я заставил себя перевести взгляд на дроу. Всё-таки опасался немного, что просто напридумывал себе про неё, а сейчас гляну, а передо мной окажется негритянка с немного длинными ушами, да и всё.
[
так её представила себе нейросеть. Что ж, похожа. Только Майя чернее. Гораздо чернее.
Где-то так:
но тут не тот оттенок глаз
]
Она сидела в кресле. Чёрная среди чёрного. Тонкое салатно-зелёное платье только подчёркивало данную палитру, хоть света в комнате было столько, что всё просвечивалось насквозь! Вру, платье — нет.
Опять пришлось сглотнуть. Она же здесь у себя, она — дома, она никого не ждала! И никак не успевала переодеться. Но платье — хоть сейчас на красную дорожку подиумов и мировых фестивалей. На ногах туфельки — хоть предлагай на бал Золушке. Причёска — сколько часов надо затратить, чтоб из её жёстких волос соорудить невесомую корону? Осанка — кроме как «аристократическая» никаких других слов в голову не приходит! Глаза — они, я запомнил, серые. Но на фоне её черной кожи –неестественно светлые, почти светящиеся! И губы такие же — слишком светлые! Но при этом словно чуть вывернутые, слишком… слишком плотские.
' — Господин, я надеваю браслет и активирую щит Аэгана.
Промолчал и тут же ощутил на запястье мягкое прикосновение металла браслета, блокирующего магию похоти.
— Нагляделся? — опять спросила она.
— Не получается, — тряхнул головою я.
И она засмеялась. Распахнув губы, сверкая белизной зубов. А я всем своим Восприятием вслушался в «браслет хлада». Он чуть холодил своим металлом кожу. И всё.
' — Сломался, что ли? — буркнула Несса.
' — И щит тоже? — хмыкнула Чи-сан. — Господин, обломайте эту змею! Вы пришли сюда узнать про Тарру и Рилль. Не поддавайтесь на её тёмные умения. Приступайте к переговорам!
Что ж…
— Мы недавно зачистили змеиный данж.
— Знаю.
Я не стал ни о чём спрашивать, отвлекаться.
— Это оттуда.
Достал статуэтку гадюки и кобры, подошёл к туалетному столику и поставил их у зеркала. Замерцала платина извивов их тел, засверкали бриллиантики их глаз и клыков. Я выкупил все драгоценные фигурки у орков. Вернулся к оттоманке, сел. Замолчал.
Она поднялась, неспешно двинулась к столику.
' — Вот, змея-то! — прошептала Несса. — Как же на неё артефакты не срабатывают⁈
Она шла, весь недолгий путь лаская взглядом драгоценных пресмыкающихся. Кажется, с подарком я угадал.
Подошла, тыльной стороной пальца — светлым ногтем своим — удлинённым, заострённым, не плоским, как у людей, но и не когтем, как у орков — отодвинула кобру от гадюки, чуть развернула статуэтки.Теперь, когда она перед зеркалом сядет, те обе, с двух сторон будут выцеливать её горло.
— Какая прелесть, — сказала она.
Вернулась, опустилась в своё прежнее кресло.
' — Как штырь проглотив, — проворчала одна моя коррелятка.
' — Она идеальна, — диагностировала другая.
— Итак, — согнала Майя с губ блуждающую улыбку и не стала ждать моих вопросов, не стала торговаться со мною информацией, играть недомолвками и театральными паузами: — орки, а конкретно — триккты! — пытались выкупить у местного герцога фрагмент карты расположения Ночника Исигды. Безуспешно. И после этого им перестали быть нужными остальные три. Зато очень — Кеттара.
И она в минуту уложилась, рассказав мне всё.
— Твой интерес? — тогда спросил я её.
— Я должна тебе сумасшедшие деньги за обработку суперстраза. Надеюсь на некоторую скидку. И Рилль. Сдружились мы с нею. Её надо вытащить, — и тёмная усмехнулась: — Как — не знаю. Твоя забота.
' — Вот хозяин, вот с такой улыбкой она ей кинжал в горло и всадит!
— … Ты знаешь, что у неё Золотой дракон завёлся? — не переставала улыбаться чёрная женщина.
— Значит, у тебя завёлся воин тени?
— А у тебя, торговец, вот такой Командир? — и она огладила подлокотник своего кресла. — Спасибо тебе, что оборвал следы отряда. Без того в первую неделю даже мне туго пришлось бы. Теперь — проще. Ты вряд ли знаешь, поэтому озвучу: твоё принятое в отряд чудовище почти простили. Просто решили, что ста сорока четырёх лет в аду с неё достаточно. По крайней мере — наши, — и опять своими длинными пальцами прошлась по бархату кресла. — Да и два провалившихся отряда загонщиков… За эти недели уже до всех должно дойти, что без прямой поддержки здешних богов это невозможно! Но и ты — торговец! — свою цену за это взял, — а после миниатюрной паузы добавила: — На весь наш отряд!
И она замолчала. Ясно, торговаться со мною или хотя бы просить за Рилль — не собирается. Торговец — я, а она — лишь маленькая девочка, так что — давай, выторговывай!
…девочка из тысячелетнего рода, который начинал наёмными убийствами, чьё одно упоминание сейчас приводит в дрожь половину их планеты.
Нет, никакой торговли не будет.
' — Четырёх-тысячелетнего, господин…
— Как мне помочь Рилль?
— Когда звала тебя была уверена, что никак. И всё-таки к тебе — обратилась. А теперь… Теперь уж и не знаю… Но я плохо ставлю задачи. Я их хорошо выполняю.
И она опять замолчала. Аристократка! Со степной высокой было проще.
' — С бандиткой, господин, с бандиткой! Там, может, тоже — вплоть до тысячелетия, только все в той тысяче — бандиты!
А наёмные убийцы лучше?
Ладно, будем связываться с истинной дочерью света. Которая, помнится, при первой нашей встрече свою нынешнюю подружку очень хотела оставить на съедение — на выпивание! — паукам.
Я не успел. Замигала звёздочка командного чата.
Вывести!
«Лекс?» — горело слово.
— Тарра!
