и жесткие, четко очерченные, выразительные губы.
Такого нельзя не заметить и невозможно не влюбиться с первого взгляда. Головой понимала, что этот парень никогда не обратит на меня внимания, но продолжала о нём мечтать. Прокручивая ночами наше возможное знакомство и моделируя развитие отношений. Говорят, что мысли материализуются. Мечтала о том, что он заметит меня, и он заметил, но дальше события развивались совсем не так, как мне представлялось. Игнат оказался избалованным женским вниманием, самовлюбленным, наглым неандертальцем. Мы и не были знакомы вовсе, а он уже пытался меня облапать. Тогда я убежала из кухни, проревев полночи в подушку. Нелегко осознавать, что твой идеал всего лишь хам и бабник.
Игнат несколько раз пытался меня подкараулить в коридорах университета или в кухне общежития, но от одного его: "Ну, чего ты меня избегаешь? Я же на тебя запал" или "Ты такая сладкая, детка." — меня передергивало.
А когда он снова зажал меня в холле за пальмой, намереваясь поцеловать, влепила звонкую пощечину и потребовала не приближаться ко мне больше. Он и не приблизился. Словно забыл о моем существовании. Казалось, он намеренно стал избегать наших даже случайных встреч. Мою душу ещё какое-то время раздирали противоречивые чувства. Я страдала без него, заливая подушку слезами, но не могла с ним. Потом в моей жизни появился Глеб, и я успокоилась. Когда увидела Игната, лежащего в больничной палате, не прошла мимо. Могла помочь и хотела это сделать. Игнат оказался совсем не таким хамом, каким я его представляла. Мне импонировала его честность, открытость, прямота. У него была девушка, и он этого не скрывал, но я и не имела на него никаких видов как на мужчину. Ему требовалась помощь. И чем больше я отдавала заботы и тепла этому человеку, тем радостнее становилось моей душе. Я поняла простую истину, если хочешь тепла, любви, добра — поделись ими сама, и тебе вернется с избытком.
— Ты откуда это выплыла, подруга? — поинтересовалась Маша. — Палаты перепутала? Я в седьмой лежу.
— Я помню, но прежде решила в четвёртую зайти. Там Сбруев Игнат лежит. Помнишь такого?
— Еще бы. От его хамства моя подруга подушку слезами залила. Такое не забывается, — понимающе хмыкнула она, крутя в руках смартфон. — Сейчас то, что у него в палате забыла?
— Он лежачий. Ещё и его соседа по палате выписали. Хотела попросить тебя, ты не могла бы к нему иногда заходить? Еду из холодильника достать, посуду помыть, санитарку позвать. Это же нетрудно? Я бы осталась подольше, но мне тетрадки проверять. До дома ещё почти час добираться.
— Что, кроме нас с тобой, за ним и присмотреть некому? Жена, родственники?
— Есть девушка, но там всё запущено. Еще Семеныч какой-то приезжает иногда, но есть-то Игнату не раз в неделю хочется и в туалет опять же.
— Нет, подруга, это не ко мне. Я из-под мужика "утки" носить не стану, — возмущённо открестилась она.
— А я и не прошу, но едой из холодильника накормить можешь?
— Ладно, — без особого энтузиазма ответила Маша. — К вечеру зайду.
— Вот и хорошо. Ну, а у тебя как дела? Выписывать не думают?
— Врач на обходе обещал выписать завтра. Сегодня уже анализы сдала. Лучше скажи, зачем тебе эти заморочки с Игнатом? Что у вас с ним общего?
— В общем-то ничего. Хочу помочь. Ему нужна моя поддержка, а мне кто-то, о ком можно позаботиться.
— Смотри, как бы опять слёзы в подушку лить не пришлось.
— Мне давно уже не восемнадцать, и я не наивная девочка. Возьми, это тебе ужин. Пойду, зайду к нему. Посуду помою и домой. Выпишут, позвони. На выходных в гости заеду. Тебя Сергей из больницы заберёт?
— Куда он денется, заберёт, конечно. Пока, подруга.
Я вернулась в палату к Игнату, он лежал на боку, спиной ко мне. Потихоньку разобрала на тумбочке, собрала в пакет опустевшие контейнеры, остальное закрыла и убрала в холодильник. Чай в термосе оставила на тумбочке. Грязную посуду собрала и помыла. Убрала всё лишнее в холодильник. Оставила только пару пирожков. Игнат перекусит, как проголодается. Кажется, всё. Можно идти. Ах, вот ещё что. Заглянула под кровать. Судно пустое. Теперь точно всё. Продолжала переминаться, не двигаясь с места. Не хотелось уходить, не попрощавшись.
Наклонилась и заглянула в лицо Игната, он лежал с открытыми глазами. Не спал, значит? Чем это я могла его обидеть, что не хочет видеть и разговаривать? Может, его раздражает, что я здесь кручусь? По сути меня сюда никто не звал.
— Прощай, Игнат, — это всё, что я смогла из себя выдавить, едва сдерживая слёзы. Повернулась, чтобы уйти, но он неожиданно резко перехватил и удержал мою руку.
— Ты больше не придешь? — каким-то испугано-надломленным голосом спросил он, с трудом перевернувшись на спину и вопросительно заглядывая в глаза.
— А ты хочешь, чтобы пришла? — ответила вопросом на вопрос, напряжённо ожидая.
— Очень хочу, — нервно сглотнув, тихо ответил он, не отпуская моей руки и притягивая ближе. — Присядь ненадолго, — попросил. — Может дашь мне свой номер телефона? Вдруг меня выпишут, а ты поедешь.
Чувствовала, как его рука на моей слегка подрагивает. Волнение передалось и мне, понимала, что голос выдаст ту дрожь, что охватила меня при его прикосновении. Неловко достав телефон из кармана, вопросительно взглянула на Игната, не решаясь открыть рот. Он тоже медлил, но спустя какое-то время, откашлявшись, продиктовал номер. Я набрала и позвонила.
Глава 5.
Глава 5.
Под подушкой звонкой трелью пиликал мобильный, а я не мог отвести глаз от серых омутов Яны. Так хотелось притянуть к себе и впиться губами в её манящий алый и сочный ротик. Разум же держал на плаву, не давая погрузиться в пучину желания, от которого реально по всему телу бил мандраж, а в штанах такое напряжение, что нет сил терпеть. Накрутил себя ещё пока ждал её от подруги. В голове вертелись фантазии с поцелуями и объятьями. Отчётливо понимал, что безудержно хочу её. Если бы только намек дала, что согласна, кажется, не отпустил бы от себя ни на миг. Тут же реальность пробилась через призму фантазий, я-то ей зачем? Лежачий, безногий калека. У неё, конечно же, есть кто-то. У такой девушки должен быть парень. А если и нет, я ей не нужен.
