продумали? Я-то понятно, не соображаю в этом. Но Макс специалист, неужели хотя бы приблизительно не предложишь?
– Ха! А это идея, малой! – Воодушевился бандит, – есть в загашнике немало интересного! Сам не особо, но наслушался всякого, пока сидел, есть интересные схемы.
* * *
В голове вертелись обрывки интересных идей, почерпнутых в тюремных университетах. Сложить их в нечто цельное никак не получалось.
– Пойду на задний двор разомнусь, – сказал Максим невольным напарникам, отрешаясь от происходящего и на ходу снимая куртку. Как у многих спортсменов, имелась у него привычка думать во время тренировок, ибо в другое время зачастую и некогда.
Задний двор заведения небольшой, застроенный всевозможными сарайчиками и заваленный штабелями разнообразного барахла. Мацевич постоянно пытался расширить сферу деятельности, хватаясь за всё подряд, а захламлённый задний дворик стал отражением его попыток.
– Доброе утро, Верочка, – приветливо улыбнулся Максим заалевшей девушке, вышедшей из крохотного птичника с корзиной яиц.
– Доброе, – смущённо ответила та, отводя глаза от начавшего разминочный комплекс бывшего спортсмена. Не слишком обращая внимания на условности, тем паче эмигрантские, ещё довоенные[15], мужчина начал активно двигаться, играя мускулами на обнажённом торсе. Дочка владельца заведения некоторое время стояла молча, старательно глядя то в землю, то на постояльца, и краснея всё больше, но через некоторое время убежала.
– Гладенькая нужна схема, чистая, – напряжённо думал Максим, нанося удары по воздуху, – тут молодой прав. Чем больше накрутим разного, тем больше рискуем вляпаться. Значит, как в игре[16] нужно – Да и Нет не говорите, чёрное с белым не носите… как серфер на волне, поверху скользить.
– Блять! Зарекался в такие игры играть, но деваться-то некуда! Получается… да собственно, нужно сыграть так, будто каждый из нас кусочек информации знает, да и тот неполный.
– Прокатит? В принципе можно – главное не пытаться лезть в мифологию беляков, а самим легенду придумать и от неё плясать. Главное – мы случайные люди, которых неведомые нам Игроки решили использовать как шахматные фигуры. Не изображать из себя бывших подданных Российской Империи, а показать себя этакими международными авантюристами российского происхождения.
– Судьба свела вместе, но друг друга не знаем, бла-бла-бла… Поняли, что кинуть хотят, обиделись и решили отомстить. Сами такой кусок не проглотим, так что просим капельку, дабы свалить из этой ямы. Ничё так, толково получается.
– Клад или банковская ячейка? А, не важно… молодой походит, разузнает, да и Аркаша пусть головой поработает, недаром же с контрой недобитой водится.
* * *
На грани сна слышу лежащего на соседней койке Аркадий Валерьевича, что-то бормочущего себе под нос. Он сегодня задержался в зале, обсуждая разные разности с бывшими и пришёл только сейчас, заполночь.
– Уроды, – шипит, расстёгивая рубашку и складывая на спинку стула, – меня за быдло считать…
Движения выдают заметную степень алкогольного опьянения, да и речь интересная. Судя по контексту, что-то пошло не так и белогвардейцы относятся к компаньону пренебрежительно. Не совсем понятно, зачем ему уважение бывших, ну да это его дело.
Его, но… старательно вслушиваюсь в слова, в такие минуты нередко вылетают откровения.
– Жидом считают, ополоски чёртовы… улыбаются в глаза – думают, не вижу? Как же, они гимназии оканчивали, латынь разумеют, говорят по благородному, фразы правильно строят. А вы сумеете рассчитать фундамент двадцатиэтажки? А я умею, приходилось. Мосты строил, производственные здания. Блять, чёртов ботинок… А разобраться в крючкотворстве чиновников? Нет… ко мне ходят от налогов уходить да течения подводные в контрактах высматривать. Это при том, что я немецкого языка и законодательства не знаю, а они тут лет по пять живут. Недоделки с самомнением! ЧСВ[17] у них, блядей!
Чертыхаясь, он снял брюки и упал на кровать, скрипнув пружинами. Сквозь едва приоткрытые веки мельком вижу глаза Максима, проснувшегося от шума. Ах да, он же уголовник… в камере или в бараке такой вот шёпот заставляет проснуться надёжней будильника. Если жить хочется.
– А эти? – Валерьевич явно озвучил только конец фразы, – эти-то чем лучше? Быдло как есть! Уголовник да молокосос-студентик! Бля… с кем работать приходится? На равных общаться приходится, будто всерьёз… ха! Ничего, Постников ещё вынырнет из этой клоаки с кошельком зубах. Мне б только начальный капиталец, а уж там раскручусь. Даром, что ли, учебники по истории да экономике читал?
Ненадолго прервавшись, мужчина снял носки и трусы, зачем-то понюхав их перед тем, как положить на стул поверх брюк.
– … пару лет, а там и Великая Депрессия. Вот где можно деньги зарабатывать – многое ведь помню, ох и многое! К средине тридцатых у меня не один миллион будет и даже не десять, лишь бы сейчас… Княжну в жёны возьму, горничными дворянок этих грёбаных… Чистенькие они, бля! С хуя ли выёбываются, если в Париже русские проститутки из бывших демпингуют[18]!?
Устроившись под одеялом, Аркадий Валерьевич некоторое время возился, невнятно бурча. Через пару минут стал говорить чуть громче.
– … горничными… и нагибать буду в любое время… княгинь, графинь… Не захотят они, хе! Расписки долговые у родных, шантаж… я не брезгливый, на всё пойду! По щелчку будут подолы задирать! А дети мои… ну пусть внуки, миллиардерами станут. Мульти!
Дальнейшие его обрывочные фразы мало чем отличились от уже услышанного, но слушал старательно и пару интересных моментов уловить удалось. Оказывается, наш интеллигент, старательно Выкающий всем и каждому, в девяностые неплохо так отметился. Не просто в банде состоял, а один из организаторов, шутка ли! Это позже отошёл от дел, поумнев. И к другой банде прибился – к чиновничеству…
* * *
– Крепко спал? – Нейтральным тоном поинтересовался с утра Максим, – Аркадий Валерьевич встал с утра пораньше похмеляться, так что в комнате мы оставались одни.
– Так себе.
– Слышал, значит, – констатировал бандит, – ну и что ты о этом думаешь?
– А что-то изменилось? Макс, он чиновник! Ты порядочного чиновника, причём немалого ранга, вживую хоть раз видел!? Да чтоб не один-два года проработал, а пятнадцать лет! Да ещё о Грачёве с каким пиететом[19] говорил, помнишь?
Максим усмехнулся криво и хлопнул меня по плечу.
– Соображаешь. А ко мне как относишься?
– Как к незнакомому человеку, случайно ставшего компаньоном в опасном деле, – выдаю почти чистую правду.
– Логично. Случайные попутчики, которые разбегутся после поездки. Всё правильно… А как ты к Советской России относишься?
Видя, что осторожничаю (после эпического выступления Аркадий Валерьевича, оно и неудивительно!), замял разговор.
Глава 4
– Переезжаете всё-таки? – Шмыгнул носом Сырым.
– Угу, – Настроение у меня подавленное. Как ни крути, но