сверток приторочен к рюкзаку. Вежливо здороваюсь и задаю вопросы о возможности проживания.
— У меня не ночлежка и не публичный дом.
— Сержант, ты сейчас о чём говоришь?
— А ты кто такой, по какому праву у тебя на поясе оружие?
— Полегче, сержант, ты говоришь с дворянином!
— Ага, и это твоя сестра, и кровать ломать вы не будете.
— Ты угадал, это моя сестра, и жить мы будем в разных комнатах. А если ты ещё раз намекнёшь на то, что это распутная девка, я тебя убью.
Сержант резко подобрался, глаза прищурились, голова дёрнулась в сторону.
— Стоять! — и кончик моего меча упёрся в шею вышибалы, который двинулся в мою сторону по сигналу трактирщика.
— А мне говорили, что у вас приличное заведение. Обманули, значит!
— Дядя Степан, они верхами приехали и лошадей в конюшню поставили! — это от двери кричит тот парнишка, что принял у нас коней.
Теперь трактирщик и сам увидел, что мы не городские «золотые детки», а путники с дороги. Он кивком головы отправил вышибалу назад, к двери.
— Вы, Ваше Сиятельство, слишком лихо своим мечом размахиваете. Как бы беды не вышло!
— Я не Сиятельство, а всего лишь безземельный дворянин. Так что в самый раз будет «Ваше Благородие». Я не сомневаюсь, что половина твоих посетителей, это твои бывшие сослуживцы и, если все накинуться, меня, конечно, задавят. Только объясни мне сержант, а с какого бугра ты на меня так вызверился? Я — очередной постоялец, буду жить, кушать, соответственно, платить деньги. Чем я тебя не устроил?
В это время уставшая Дася просто села на ближайшую лавку, поправила волосы и смотрит на нас так печально, мол, чего это вы, петухи, тут не поделили? Трактирщик смутился.
— Понимаете, Ваше Благородие, постоянно богатые сынки приходят с девками и заказывают лучшие комнаты. Знают, что у нас чисто, и пьяных драк не бывает. А я не желаю превращать свой трактир в притон.
— Моя сестра красивая девушка, поэтому я не хочу вечером ходить через общий зал. Нам бы такие комнаты, чтобы можно было к ним пройти другим путём, хотя бы вечером.
— Есть такая комната, но она одна. Комната большая, там при необходимости ставится шесть кроватей.
— Сколько будет стоить эта комната, если там поставить две кровати и ширму между ними?
— А сколько вы здесь жить собираетесь?
— Ещё не знаю. Нашу деревню сожгли, всех убили, вот приехала в город, а как дальше жить мы ещё не решили. Вот отмоемся с дороги, выспимся, потом что-то думать будем.
— Могу кое-что посоветовать.
— Сержант, который дядя Степан! Я с благодарностью выслушаю твой совет, но не сегодня. Сегодня — мыться, кушать и спать. Так сколько будет стоить твоя комната?
— За первые сутки — три серебрушки, а дальше посмотрим. Помывка и еда, это отдельно.
— Ладно, нам мыться, пока мы будет отмываться с дороги, пусть там поставят две кровати и ширму. Если ширмы нет, пусть одну кровать отгородят шкафами, чтобы девушка могла переодеваться. Вот серебряный, надеюсь, на два дня этого хватит за всё.
Моечные были для мужчин и женщин отдельно. Правда, в обеденное время там было не протоплено, но тёплая вода была. Дася забрала свои вещи и пошла в женское отделение, а я со всем багажом направился в другое отделение моечной. Тщательно отмывшись, оделся в чистую одежду, мы её тщательно отстирывали, пока жили у травницы десять дней. Вышел и крикнул Дасе, скоро ли она выйдет? Тут выскочила дородная тётка и напустилась на меня, мол, девушке волосы отмыть от дорожной пыли, это не то, что мне мокрой тряпкой обтереться.
— Уважаемая, не знаю вашего имени, я девушку не тороплю. Просто нужно дорожную одежду кому-то отдать в стирку. И, может быть, кто-то из ваших девушек поможет сестре голову промыть, — и протянул ей серебрушку.
— Меня все зовут Агатой, можешь звать тётушкой Агатой. Давай твои вещи, у твоей сестры я их уже забрала и голову помыть ей помогла.
— Спасибо вам, тётушка Агата.
После моечной мы пришли кушать в общий зал. Поскольку деньги я отдал за два дня вперёд, нам сразу принесли довольно вкусную и сытную еду: мясной бульон, кусок мяса с овощами, пирог с рыбой и травяной чай. Подавальщица сказала, что выпивка по отдельному счёту, но я ответил, что вина не нужно. Потом мы подошли к трактирщику.
— Дядя Степан, а где можно одеться приличнее, чем мы сейчас одеты, но не дорого.
На это трактирщик вызвал того паренька, что принимал у нас лошадей, оказалось, что его тоже зовут Никитой, и поручил отвести нас в магазин готовой одежды. Когда мы туда пришли, продавец с физиономией прохиндея стал нам нахваливать различные вещи, ссылаясь на новейшую моду и на то, что именно такое носят в столице. Я слушал и кивал, а Дася ему даже поверила. Но я твёрдой рукой откладывал в сторону всё, что он нахваливал. Что носят здесь и сейчас я видел, что будут носить лет через двадцать, я чётко помнил из истории моего прежнего мира. Какая одежда является удобной, я представляю себе совершенно ясно. Исходя из этих критериев, я и выбрал себе и сестре по два комплекта одежды. Один для повседневной носки здесь в городе, а второй ближе к парадному, на случай, если придётся идти на какой-нибудь приём или в гости. Сложнее было выбрать приличную обувь. Все предложенные образцы имели огромные пряжки с серебряными и даже золотыми застёжками. При этом сами туфли были весьма неудобны на ноге. Пришлось заказывать индивидуальный пошив обуви. Неоценимую помощь тут оказал Никита. Поскольку все мастера на улице обувщиков в один голос требовали, чтобы мы заказали обувь «как все нормальные горожане», я у них заказывать не стал. Никита отвёл нас к какому-то старичку. Тот очень внимательно меня выслушал и согласился пошить то, что я хотел. Через два дня я получил нормальные полуботинки со шнуровкой, а для Даси были сшиты туфли «лодочки» на невысоком каблуке. Когда мы забирали заказ, старый мастер спросил меня, может ли он шить по нашему образцу обувь для других клиентов. Я разрешил, но попросил сшить нам ещё по паре, только другой расцветки, для парадных костюмов. Ещё и головные уборы купили. Потратился я на это всё ощутимо для нашего бюджета. Надо думать, как его можно пополнить?
Поужинали мы пораньше, пока зал трактира не начал заполняться вечерними посетителями, и ушли в свою комнату, переоделись ко сну. В связи с тем, что мы будем жить в одной комнате,
