Ромка двинулся, намереваясь уйти, но я побежала за ним.
– Рома, стой! Да постой же ты!
Догнав его, я ухватилась за рукав ветровки. Тринин тут же дернулся, как от удара током, и с какой-то ненавистью отцепил мои пальцы от своей одежды.
– Не трогай меня, – прошипел он. – Вообще не подходи, понятно? Я месяц в больнице провалялся, мать чуть с ума не сошла, теперь меня из дома вообще не выпускает. Нормально это, а? Как думаешь, Ева?!
Я отступила назад, словно увидев себя со стороны. Наверное, именно так я выглядела в глазах Игната, когда гнала его прочь. На лице Ромке была нарисована ненависть, страх и агрессия – все вперемешку. Сонька, подбежав к нам, оттолкнула Тринина в сторону.
– Совсем поехал, дебил? Что ты орешь?
– Рома, я знаю человека, который натравил на тебя тех парней, – сделала очередную попытку я. – Мы можем пойти в полицию, написать заявление…
– Вот ты и иди, – сплюнул под ноги Ромка. – А мне моя жизнь дорога.
Я смотрела, как Тринин разворачивается и спешно уходит, догоняя своих одногруппников. Кто-то сказал ему что-то смешное, и Ромка расхохотался, а потом внезапно оглянулся по сторонам, резко дернувшись, и вновь расслабил плечи. Я сглотнула – должно быть, ему до сих пор страшно. Невыносимо жить вот так, зная, что в любой момент тебя могут избить, а ты будешь не в силах дать отпор.
Сонька неловко взяла меня за руку, и потянула к дороге.
– Ев, пойдем. Ну, чего встала? Пошли уже.
– Куда? – на автомате спросила я.
– К тебе или ко мне, – ответила Сонька. – А лучше пошли в кафе. У меня дома родители спокойно поговорить не дадут, да и у тебя тоже. А в кафе нормально посидим, поговорим. Попьем кофе, ты успокоишься…
Сонька все болтала и болтала, одновременно ведя меня за руку. Я послушно следовала за подругой, и сама не заметила, как очутилась в кафе за столиком. Сонька сделала заказ за нас обеих, и откинулась на спинку стула, нервно барабаня ногтям по столешнице.
– О чем думаешь? – наконец поинтересовалась она. Официант принес кофе и пару пирожных. Я отковыряла огромный кусок от десерта и закинула в рот, не чувствуя сладости.
– Не знаю, Сонь. Ты же слышала – Ромке тоже намекнули со мной расстаться.
– И ты уверена, что это Игнат? – скептически выгнула бровь подруга.
– А кто же еще?
– В это трудно поверить. Он производит впечатление адекватного человека, и вообще… Если бы он хотел тебя, так скажем, завоевать, почему бы ему не поухаживать за тобой нормально? Цветы, конфеты… Деньги у него есть, сам он не урод.
– Я не знаю, Соня! – в отчаянии воскликнула я. – Не знаю, зачем ему это! Может, он псих? Маньяк? Может, я похожа на его мать, которая его лупила в детстве? Или у него обострение?
– И что думаешь делать? Пойдешь в полицию?
– Можно попробовать, но Ромка не даст показаний, а Лешка твердо уверен, что я не при чем. Да и родители узнают. Боюсь представить, что они подумают, – протянула я. Сейчас моя решимость немедленно написать заявление на Игната немного поубавилась, но я все еще обдумывала этот вариант, не собираясь отказываться от него.
– У меня есть идея, – внезапно сказала Сонька. – Давай обсудим это с Егором.
– С ума сошла? Он же его друг.
– Не прямо друг, а так, приятель. Они учились вместе, и всегда соперничали в школе. Ну, а потом начали нормально общаться, повзрослели. А кто лучше знает человека, как не его бывший враг? Да и потом, Егор что-нибудь придумает. И Игнату он ничего не расскажет. К тому же вам пора уж более близко познакомиться.
– Ладно, – кивнула я. – Так уж и быть, зови своего Егора.
Сонька просияла и схватилась за мобильник. Судя по тому, с какой радостью Егор откликнулся на Сонькин зов, он ее и вправду ценил, поскольку через двадцать минут уже приехал в кафе, отложив какую-то встречу.
– Привет, – Егор чмокнул Соньку в щеку, садясь рядом, и та заалела от смущения. – Ева, привет. Давно не виделись.
– Ага. С той самой вечеринки.
– Да не тушуйся ты, были гости и похуже. Ты, кстати, классно спела.
– Спасибо, – пробурчала я, испытывая стеснение. Егор весело расхохотался и подозвал официанта. Мы подождали, пока он сделает заказ, а потом Сонька аккуратно поведала ему о наших умозаключениях. Как только речь зашла о Игнате и его проделках, Егор заскучал, скривил лицо, и мрачно уставился на меня.
– Допустим, все так, как вы рассказываете. А от меня вы чего хотите?
– Узнать, мог ли Игнат такое сотворить, – мгновенно отреагировала Сонька. Егор тяжело вздохнул и отложил вилку в сторону, с тоской посмотрев на свой салат.
– В принципе, мог, – нехотя отозвался он. – Игнат сложный человек.
– В каком плане?
– Маньяк? – предположила Сонька.
– Не маньяк. Просто… Слишком целеустремленный.
– Как это понимать? – спросила я, нервничая. Егор отвечал туманно, и было видно, что тема разговора ему неприятна.
– Чтобы это понять, нужно было знать его родителей. Взять, к примеру, меня. У меня мама – инженер, отец – заместитель директора в фирме. Это я к тому, что мои родители хоть и обеспеченные, но не сверхбогатые. А у Игната именно такие и были. К тому же его отец был человеком жестким, я бы даже сказал жестоким, и придерживался железных принципов во всем. Один из них – всегда добиваться намеченной цели. Хоть в лепешку разбейся, но получи то, что хотел. Игнат вырос таким же.
– Ты говоришь о его родителях в прошедшем времени. Что с ними? – задала я вопрос.
– Они погибли два года назад, – сморщился Егор. – Дурная история. Не буду рассказывать, ты уж извини.
– Ничего, я не настаиваю. Получается, цель – это я? И Игнат пойдет на все, чтобы меня заполучить?
– Это только мои предположения, Ева. Я не могу утверждать, что избиение твоего парня – дело рук Волкова.
– Волкова? – я ошеломленно уставилась на Егора. – Фамилия Игната – Волков?
– Ну да, – недоуменно ответил Филатов. Сонька присвистнула и забарабанила ногтями по столу. Конечно же, она тоже слышала про Константина Волкова, владевшего доброй половиной нашего города. А теперь выясняется, что это отец Игната.
– Ему подходит, – с трудом произнесла я. – Фамилия. Вылитый волк.
– Это точно, – согласился Егор, уминая свою порцию салата с телятиной. – А когда, говоришь, твоего парня побили?
– Вчера днем. Где-то в районе двух часов.
– Мы были с Игнатом на совещании. У нас пересекаются интересы в одной области, так что с двенадцати дня до пяти вечера мы провели в одном кабинете на виду у четверых людей. Плюс камеры на входе.
– Понятно, что он не собственноручно избил Лешу, – раздраженно поджала я губы. – Но он ведь мог кого-то попросить.
