обед в этом ресторане за мой счет, вот Олег и не растерялся. Обычно такое место ему не по карману.
— Рад за тебя. Теперь давай к делу. Узнал что-то?
— Обижаешь. Все узнал, расколол эту бабу. Короче, ее подруга раньше была любовницей твоего отца. Он поселил ее в этой квартире, где ты с новой бабой столкнулся. Ну вот, эти две тетки стали приятельствовать. Когда Фарид Хасанович расстался с этой Мариной, она затаила обиду. Продолжала общаться с соседкой. Прошло полгода, вдруг заезжает новая пассия. Кстати, не одна. Женщин было двое.
— Двое? Отец совсем охренел? В его возрасте…
— Этого я не знаю. Соседка и бывшая любовница решили подгадить. Дело в том, что Марина еще когда была с твоим отцом, собирала о нем сведения. Каким-то образом вызнала твой телефон. Ну и позвонили тебе, идиотки. Решили отправить тебя по адресу, чтобы новой любовнице жизнь медом не казалась. Может хотели, чтобы до жены Фарида Хасановича дошло. Некрасиво, конечно, ужасно. Они ведь в курсе, что та болеет. Как можно быть такими бессердечными? Что будешь с этими дурами делать?
— Ничего, — отвечаю мрачно. Она же бывшая, эта Марина. Мне надо про текущую узнать. И почему их двое.
— Я поспрашивал соседей. Говорят, что похожи на мать и дочь.
— Дочь?
— Ну да, совсем молоденькая девочка.
— Ребенок?
— Студентка вроде. В универе учится.
Мне становится не по себе. Отец едет на неделю в Париж, вряд ли в одиночестве. Получается, я надавал тумаков не той бабе?
Похрен, обе шлюхи. Если мать такая, значит и дочка не лучше.
Но странным образом, мысль о том, что отец не трогал эту глазастую худышку, застревает в мозгу. Отлегает от сердца. Словно это что-то меняет.
***
Отец появляется в моей квартире ближе к вечеру. Фарид Эстемиров из тех, кто всегда все решает кулаками. Может поэтому у меня такие успехи на ринге?
Разумеется, сам, один на один он против меня выходить не рискует. Поэтому с ним четверо.
— Здравствуй, отец. Даже лестно, что для визита ко мне ты берешь уже четверых охранников. В прошлом году были двое.
Тогда я тоже совершил проступок, трахнул дочь высокопоставленного хрена, она нажаловалась папке что это было изнасилование. Только потому что я продолжения не захотел. Там уже пробы ставить было негде, девица кайфовала даже от анала, но потом решила прикинуться папиным ангелочком, когда поняла, что я рассматривал ее лишь на один раз.
Моему отцу были неважны оправдания, главное, что я нанес урон его бизнесу.
— Ты, наверное, доволен собой? Избил девочку. Когда мой сын в такую тварь превратился, а?
— Была лишь пощечина в ответ, и я этим не горжусь, — отвечаю холодно. — Тебе не интересно как я там оказался? Помнишь Марину? Это она все устроила. Продолжает тебя ревновать. Но дело не в этом. Ты хоть представляешь, как матери сейчас плохо? Эта сука Марина хотела ей больно сделать. Если думаешь, что оставляю это просто так…
Отец багровеет и делает знак своим амбалам. На меня бросаются сразу четверо…
**
— Теперь можем поговорить спокойно? — задаю вопрос, сплевывая сгусток крови.
Вижу, что отец все еще в ярости. Но он тоже осознает, что поговорить придется.
Сколько себя помню, Фарид Эстемиров всегда с должным уважением относился к физической силе, к наказаниям. Возможно именно такое воспитание привело меня в подпольный бойцовский клуб. Я пришел в «Бездну» еще прыщавым подростком пятнадцати лет. Это было наивно как минимум. В «Бездне» всем было наплевать кто твой папаша, сколько у него денег. Имели значение только сила и выносливость. Для начала полгода я драил ринг от крови, пока один из старых бойцов, карьера которого двигалась к закату, взялся меня тренировать.
Было много боли, сплошная боль. Так что по прошествии лет то что творил папаша уже вообще не воспринималось никак.
Фарид вырос в мире насилия и не умел иначе. Когда я стал сильнее его физически, методы воспитания остались те же, только появились для этого наемники.
Даже лестно, что уже четверых на меня одного надо.
Нельзя сказать, что такой вид наказания случался часто. Нет. Достаточно редко. Это, пожалуй, всего третий раз.
Я даже заслужил в какой-то мере. Врезал совсем молоденькой девчонке, еще и ни за что.
Хотя, если ее мамаша легла под женатого отца семейства, значит и дочь такая.
— Ты больше не приблизишься к этой квартире, Арслан. С Мариной я тоже сам разберусь. Тебя ничего из этого не касается, понял меня?
— Более чем. Ты умеешь объяснять доходчиво, — снова сплевываю кровь. — Ты хоть понимаешь, что она хотела, чтобы это дошло до матери? Неужели тебе настолько наплевать на нее? — не получается удержаться от этих вопросов.
Отец мрачнеет.
— Ты прекрасно знаешь, что я люблю Хурию. Не смей мне предъявлять подобное! Я делаю все, чтобы твоя мать вылечилась. Трачу огромные средства.
— Но и на любовниц денег не жалеешь.
— Я человек, грешник, да! Чего ты от меня хочешь? Чтобы евнухом стал? Отшельником? Твоей матери давно не до меня. Ты об этом прекрасно знаешь.
Он еще и сочувствия от меня ждет? Снова начинаю закипать. Отец, как любой богатый человек, обличенный властью, упрям и эгоистичен. Но можно хотя бы не с сыном свои нужды обсуждать? Да, мама сильно ушла в себя в последнее время. У нее все меньше сил на борьбу. Это видно. Как видно и то, что она все еще любит старого козла! Нуждается в нем. Во внимании.
— Короче, Арслан, ты забываешь о том что произошло.
— Хорошо. Я просто подумал, может мне извиниться перед девушкой, которую я напугал?
— Напугал? Ты, сволочь, ее чуть не изуродовал! У нее пол лица опухло, фингал под глазом! — рычит отец.
— Я так понимаю, вышла ошибка? Я испугался, что тебя совсем на детский сад потянуло.
Отец буквально багровеет. Не понимаю откуда такая реакция. Я что, задел его самолюбие? Или он все же имеет виды на столь юную особу. Она конечно красотка, слов нет. Но с такой разницей в возрасте Фарид станет всеобщим посмешищем.
— Сколько ей? — добавляю еще вопрос.
— Я тебе уже сказал, не лезь.
— То есть это просто интрижка? Я так понял, ты их из другого города перевез?
— Прекрати копать! Не смей, понял?
— Ладно, я замолкаю.
Старый козел так напряжен, красный весь, еще удар хватит.
— Это серьезно. Понял? Возможно, я женюсь на Нелли. Это мать Ульяны, — внезапно выпаливает отец.
Теперь моя очередь почувствовать предынфарктное состояние.
— Мама этого не перенесет!
— Ты не
